— Потому что это твой ребенок… и моя племянница. Или племянник. Пообещай мне, Вивьен. — Видя, что сестра колеблется, Виктория добавила:

— Ты в долгу передо мной.

— Ну ладно… обещаю. — Вытянув ноги в тапочках, Вивьен жестом попросила принести ей мягкую скамеечку с цветочной вышивкой. Снимая обувь с ног сестры и подставляя под них скамеечку, Виктория ощущала на себе ее оценивающий взгляд.

— Ты ни словом не упомянула о своих отношениях с мистером Морганом, — заметила Вивьен с напускным равнодушием.

Виктория посмотрела в проницательные голубые глаза сестры:

— Что он сказал тебе, когда приезжал сюда?

Рассмеявшись, Вивьен накрутила на палец блестящий рыжий локон.

— То немногое, чего он не сказал, я угадала. Сознавайся, Виктория, он уже дошел до точки или нет?

Вспыхнув, Виктория едва заметно кивнула:

— Да, он сделал мне предложение.

— И ты его приняла?

Виктория неохотно покачала головой:

— Я сомневаюсь в целесообразности этого брака.

— О Господи! — промолвила Вивьен, глядя на сестру любящим взглядом с изрядной долей раздражения. — Вечно ты мудришь. Ладно, выкладывай, что тебя тревожит.

Виктория была рада излить душу единственному на свете человеку, который по-настоящему знал, какой была ее жизнь до недавних пор.

— Хотела бы я знать, как отец представлял себе мое будущее, — задумчиво сказала она. — Я не знаю, в чем мое предназначение. О Вивьен, мистер Морган — прекрасный человек. Но я не уверена, что смогу дать ему то, чего он заслуживает. У нас так мало общего. Разные характеры, происхождение, темперамент. Он мне не пара.

— Если так, почему ты не отказала ему?

— Потому что я его люблю. Просто боюсь, что мы не подходим друг другу.

Вивьен насмешливо фыркнула.

— Хватит молоть чепуху, Виктория. Какая разница, кто кому подходит. Ты запросто приспособишься к новым обстоятельствам… Не такая уж это драма — выйти замуж за состоятельного человека, пусть и без титула. — Вивьен закатила глаза и вздохнула. — Как это похоже на тебя — анализировать ситуацию, пока она не станет в десять раз сложнее, чем на самом деле! Совсем как отец.

— Отец был замечательным человеком, — натянуто сказала Виктория.

— Да… замечательный, добродетельный, одинокий страдалец. После того как мама оставила его, отец ушел в свою раковину и спрятался от мира. И ты решила возместить ему все, чего он лишился, превратившись в точное его подобие. Ты жила в том же чертовом коттедже, корпела над теми же проклятыми книгами. Ничего хорошего в этом не вижу.

— Ты не понимаешь… — вскинулась Виктория.

— Неужели? — перебила ее Вивьен. — Я понимаю все твои страхи лучше, чем ты сама. Ты предпочитала отсиживаться здесь в гордом одиночестве, потому что боялась полюбить кого-нибудь и подвергнуть себя риску быть брошенной. Вот что на самом деле терзает тебя. С тех пор как мама оставила нас, ты все время ждешь, что любой человек, к которому ты привяжешься, поступит так же.

Правда, прозвучавшая в этих словах, ошеломила Викторию. Она уставилась на сестру полными слез глазами.

Вивьен права — с уходом матери она перестала быть самой собой. Она потеряла способность доверять людям, открывать им душу, замкнувшись в защитной скорлупе, через которую никто не мог проникнуть. Пока не появился Грант.

Он заслужил ее доверие. Заслужил право быть любимым безоглядно. Единственное, что от нее требуется, так это поверить в себя.

— Насколько все было проще, когда отец был жив, — сказала Виктория. — Я внушила себе, что никто, кроме него, мне не нужен. Мы спасали друг друга от одиночества. Но как только его не стало… — Она замолчала, прикусив губу, и разрыдалась.

Вивьен вздохнула и с усилием встала, потянувшись к комоду. Вытащив носовой платок, она уронила белый квадратик на колени Виктории.

— Прошло два года, — заметила она. — Пора подумать о том, как жить дальше.

Промокнув глаза мягкой тканью, Виктория энергично кивнула.

— Я понимаю, — невнятно произнесла она. — Я устала от скорби. Устала от одиночества. И я люблю Гранта Моргана больше жизни.

— Слава Богу, — прочувствованно сказала сестра. — Смею надеяться, даже отец признал бы, что ты несла свое покаяние достаточно долго. И раз уж мы коснулись этой темы, скажу тебе то, что давно хотела сказать… Любовь к мужчине не превращает женщину в «падшее создание», как ты всегда думала обо мне и маме.

— Я никогда…

— Не спорь. Могу себе представить, что говорил отец обо мне и маме за нашими спинами. И не исключено, что кое-что вполне справедливо. — В ее голосе появились ироничные нотки. — Возможно, я чересчур щедро дарю свои милости. Но в одном я уверена — нет ничего дурного в том, чтобы отдаваться мужчине, которого любишь, как ты Моргана. А вот замуровать себя в здесь, в Форест-Кроссе, — настоящее преступление. Вот почему я в скором времени покидаю эту забытую Богом деревеньку, и тебе советую сделать то же самое.