Годы шли, парнишка креп и завоевывал награды, роняя на иссушенную землю горячую кровь. Он получал уважение, звания и раны, неопасные для жизни, но так приятно греющие самолюбие. Молодой мужчина мог часами смотреть на розовевшие со временем рубцы и вспоминать бои, в котором те были получены. Но все изменилось летом 2004 года, когда его с несколькими бойцами перебросили в Сомали. Все шло также, как и всегда, он не ощущал зудящей чесотки в затылке, знаменующей угрозу и ему не снилось кошмаров, предвещающих смерть, он был уверен, что все пройдет ровно так, как и планировалось. Поэтому атака, последовавшая в один из вечеров жаркого июля, стала для них неожиданным ударом. Всего пять минут, которые казались вечностью он смог отбиваться, затем последовали взрыв и пустота.

Мужчина был на грани, витал где-то в другом пространстве, не понимая, где заканчивается окутавшее его белое полотно. Иногда, он выныривал, глотая воздух и сквозь размытую дымку видел склонившихся над ним людей и различал глухой писк, будто он доносился из бутылки. Ярче всего он чувствовал запахи: ржавый аромат крови и кислый - медикаментов. Мужчина просыпался на несколько секунд, а потом вновь погружался в сон, ему впервые стало страшно от мысли, что он закроет глаза и больше не увидит света, только бескрайнюю черноту. Проклятые сны старались подавить его волю к жизни и затуманить разум, поднося картинки его младенчества. Мужчина видел, как стройная темноволосая женщина держит на руках грудного ребенка, коим был он, и в ее глазах отражается та любовь, которую он пытался найти в других. Она пела ему колыбельную и гладила по беспокойным ногам, а младенец не переставал заливаться плачем. Как только она в первый раз дотронулась до левой ножки ребенка, мужчина почувствовал разрывающую на куски боль. Он закричал, но женщина даже не вздрогнула, а лишь тихо прошептала:

– Не плачь, малыш, я всегда буду рядом.

Мужчина не знал, стоит ли верить воображаемому изображению, которое создал его воспаленный мозг, но так было легче переносить боль, которая периодически простреливала по всей левой стороне. Когда он проснулся, еще несколько секунд в воздухе витал аромат спирта и образ поющей женщины. Немногим позже он привык к режущему свету и распрощался с галлюцинациями, хотя реальность оказалась далеко не радужной.

Ему ампутировали ногу до середины бедра, и после долгих недель восстановления, командир, приславший официальное письмо, выразил благодарность и сожаление по поводу того, что они больше не нуждаются в его услугах. Вот так храбрый воин стал никому ненужным ампутантом. Вместе с болью, которая пожирала его тело во время бездействия лекарств, приходили обида и сожаление, за все те годы, когда он бездумно рисковал собой на благо родине. Все это оказалось зря, на смену ему придут новые люди, они либо станут единым целым с землей, обратившись в прах, либо превратятся в таких же отшельников как он. Мужчина долго прокручивал в голове каждый эпизод своей жизни и не мог понять, где он сделал ту самую ошибку, которая привела к фатальному исходу? Это случилось, когда ему было пять лет? Или годом раньше? Или несколько дней назад? Да и что гадать, слишком поздно люди начинают думать о том, что сделали не так и чего вообще не сделали. Прошлое, как бы сильно этого не хотелось, исправить невозможно. Поэтому мужчине оставалось только уживаться с той горечью и злобой, которая преследовала его еще много месяцев и чьи отголоски до сих пор сохранялись, напоминая ему, что он выброшенный на улицу хлам. У него была цель, а сейчас ее нет. Он даже не предполагал, что все может так обернуться.

Когда его отпустили из пропахшей хлоркой больницы, он вышел на свежий воздух, привыкая к протезу (хотя бы в чем-то ему помогли), и направился вглубь родного города. В этот же день мужчина сел за стойку бара и весь последующий месяц не отрывался от бутылки. В какой-то момент тяжелого опьянения, когда он не помнил количества выпитого алкоголя и времени, проведенного за стойкой бара, он словно во сне услышал слова директора приюта. Несмотря на полное отсутствие реальности в сознании начинающего алкоголика, он понял, что каждый неугодный мальчишка, которому в жизни ничего не светит, был отправлен в ряды военных, чтобы либо погибнуть в пылу сражения, либо потерять часть себя и цель, к которой раньше шел. Как пушечное мясо, неугодный биомусор, который может обойтись без того, в чем нуждаются другие, "нормальные" люди. Мужчина не сомневался, что директор все прекрасно знал и намеренно пел дифирамбы, восхваляя армию США. Эти мысли преследовали его в течении всего месяца беспросветного пьянства, но к счастью, скоро пришло избавление.

По чистой случайности или благодаря проделкам судьбы, мужчину нашел старый знакомый, с кем он служил в 1995 году в Ираке. Он не вспомнил его имени, пока тот сам, видя недоумение бывшего сослуживца, пьяного в хлам, не представился. Мужчина лишь обратил внимание на его лицо: тонкие шрамы, как почти зажившие царапины покрывали лоб скулы и уходили вверх, прячась в густых волосах, один - самый глубокий - начинался от виска и спускался по диагонали к тонким губам; широкие брови, нависающие над узкими щелками глаз, делали его вид несуразным.

Айзек, кем оказался подсевший к пьянчуге мужчина, выразил сочувствие по поводу случившегося и предложил ему работу, с которой он несомненно справится.

– Если ты не заметил, у меня ноги нет, о какой работе может идти речь, - мужчина задрал штанину, оголяя холодный металл.

– Там мозги нужны, а не ноги. Я же тебя не в модели зову, - Он обернулся, убедившись, что его никто не подслушивает, и, наклонившись ближе к собеседнику понизил голос до шепота.
– Будешь выполнять просьбы клиентов и разбираться с щекотливыми вопросами, оплата высокая, налогом не облагается, - резюмировал мужчина.

Пьяные глаза метались из стороны в сторону, пытаясь поймать и собрать воедино разбегавшиеся части лица Айзека, когда им это удалось, бывший служака ответил:

– Как я понимаю, дела, которые я должен проворачивать, не совсем законные.

Мужчина недвусмысленно хмыкнул и предложил встретиться завтра, чтобы на трезвую голову обсудить детали. Некто согласился. Терять уже было нечего.

Следующие девять лет до этого момента он брал все больше и больше грехов на душу, выполняя поручения тех, кому Айзек посоветовал его кандидатуру. Они не спрашивали имени, а он не видел их лиц, все было строго конфиденциально и приносило неплохой доход, который покрывал его расходы, но не давал возможности обзавестись крышей над головой. Не то, чтобы мужчина прозябал в нищете или жаждал обогащения, да и делал он все это не ради хрустящих банкнот, а только по той причине, которая заставляла его открывать глаза по утрам и, пристегнув к укороченной ноге протез, включать в распорядок дня насущные неординарные дела - месть предавшим его сослуживцам. Трудно понять каким образом заказы богатеев, которые он с готовностью принимал, могли затронуть военных, но для мужчины запятнать все то, что так ценили и берегли в армии было делом чести. Каждая жертва, убитая его руками, была на их совести, и оправдать его действия последствиями войны в этом случае становилось невозможным, и даже если мужчине становилось стыдно за содеянное, он вспоминал чья в этом вина: всех тех, кто отказался от него и тем самым заставил копаться в чужом дерьме.

Но то было раньше, когда он только приступал к обязанностям чистильщика. Времена больших денег и рисковых дел остались в прошлом, теперь он сидит в купленном три года назад минивене и следит за платиновой блондинкой, которая, несмотря на ее внешность и род деятельности, хранила верность подозрительному муженьку. Он устало откинулся на спинку и закрыл глаза. Пора с этим заканчивать.

Мужчина вышел из машины и, чтобы не вызвать подозрений, прошел к киоску с газетами, за эти несколько метров ему удалось размять затекшую ногу и дать возможность протезу делать свое дело. Сочувствующие взгляды словно выпущенные в свободный полет пули жгли ему спину, соперничая с осуждающими - будто он сам, сидя дома отпилил себе ногу, чтобы этим детишек пугать. Он переваливался, неловко сгибая колено правой ноги, а снаряды не переставали впечатываться ему в затылок, рикошетом ударяясь об ногу. За девять лет некто свыкся с отсутствием ноги, приловчился к протезу, но к вытянутым от сострадания и брезгливости лицам он привыкнуть не мог. Мужчина как можно скорее вернулся к машине и, спрятавшись от любопытных за стеной из металла, услышал трель мобильника. На другом конце послышался знакомый голос. Пока мужчина слушал, что ему говорят, сердце начинало биться быстрее, в преддверии той работы, на которую он и подписывался девять лет назад. Однако радость омрачилась, как только он вспомнил о договоре, который заключил с несостоявшемся рогоносцем. Он мог бы и отказаться, плюнув на тщательно составленный документ и заняться новым поручением, но привычка все доделывать до конца и выполнять требования, которые ему предъявили, не могла так просто искорениться. Он объяснил ситуацию и пообещал, что сделает все возможное. Затем положил трубку и решил, что скоро наконец вернется прежняя стабильность охоты на объект.