Глава 8

Грег

Они уже четыре часа ехали в автобусе, увозившем их на север. Мимо проплывали деревья, сливаясь в одно сплошное зеленое полотно, начинал накрапывать дождь. Грег продумывал, что скажет при встрече, как объяснит свое решение вернуться в Луизиану. Вопрос сестры заставил его вернуться в кабину автобуса.

– Нам долго ехать?

– Эм...ну где-то сутки. В Чикаго мы сделаем пересадку, а оттуда до Милуоки около двух часов езды.

Девочка посмотрела на брата будто хотела о чем-то попросить, но отвернулась в нерешительности.

– Что такое? Ты хотела что-то сказать?
– Грег старался вызвать сестру на разговор.

Кто знает, когда в следующий раз они увидятся и смогут ли вообще. Парень как никто понимал, что жизнь непредсказуемая штука. Шерри снова посмотрела на брата, а потом опустила голову. Снизу глухо послышалось:

– Расскажи мне о папе.

Вспоминать не хотелось. Вызывать его образ и пропускать через себя боль снова и снова. Столько приложенных усилий, вопросы посторонних людей, оставшиеся без ответов, долгие часы в давящей тишине. Еще слишком рано, нужно подождать. И угораздило ее попросить именно об этом.

А потом Грег посмотрел на просьбу Шерри с другой стороны: она не помнила Майкла, когда он ушел, ей не доставало до двух. Поначалу девочка звала отца, - укладывать ее спать было сплошным мучением - а через две недели слезы высохли, и она забыла о его существовании. Роскошь - возможность помнить загорелое лицо с широкой улыбкой и низкий голос. Шерри этого лишена, а Грег нет. Справедливо ли это? И что лучше? Никогда не знать или хранить в закромах памяти знакомые черты? Парень вздохнул и потер глаза. Нужно ответить, честно, без прикрас.

– Он...
– Грег замялся, не зная с чего начать. Подросток откашлялся и попытался собрать воедино разбежавшиеся буквы.
– Он очень радовался, когда ты родилась. Такой блеск в глазах, не хватало только футболки с надписью "у меня родилась дочь", чтобы все вокруг поняли, почему он такой счастливый, - рассмеялся парень.
– Я не понимал, как сморщенное яблоко, каким было твое лицо поначалу, может вообще у кого-то вызвать умиление, но, честно сказать, я просто ревновал. Еще вчера все внимание доставалось мне, а теперь около тебя все скачут. Поэтому, когда ты засыпала, я приходил к тебе в комнату и щипал в самых больных местах, моя обида уходила, когда ты начинала плакать. Сейчас я понимаю, что ненависть и та месть, которая успокаивала мои нервы и заставляла тебя плакать были неправильными. Я совершил гнусный поступок, - Грег почувствовал стыд, говоря эти слова, но, когда он взглянул на девочку, то не заметил на ее лице признаков осуждения, только интерес к рассказу. Он продолжил:

– Папа застукал меня где-то через неделю, я боялся наказания и того, что он меня за это никогда не простит, но он ничего мне не сделал. Просто спросил о причине неприязни к тебе и потом все объяснил, с тех пор я тебя люблю, - Грег улыбнулся сестре.

– А что он тебе такого сказал?
– поинтересовалась Шерри.

– Растолковал мне разницу между мальчиками и девочками, старшими братьями и младшими сестрами. Он даже показал мне видео, на котором я еще маленький, и вокруг меня бегает толпа счастливых родственников, а родители не отпускают ни на секунду. Они снимали почти каждый мог шаг, даже когда я уже вырос, и я видел, что за это время ничего не изменилось, они так же любили меня и не делали различий между мной и тобой, - Грег на секунду замолк.
– Только потом до меня дошло, что я оказал себе медвежью услугу, когда вызывал твои истерики, родителям приходилось бежать на крик и успокаивать, а я злился еще сильнее.

Он не заметил, как перевел взгляд с девочки на темнеющие окрестности Джексона, столицы и крупнейшего города штата Миссисипи. Грег поморщился и повернулся к ней. Шерри сидела, уставившись на болтающиеся маятником ноги. Знакомое для брата состояние. Парень взял руку сестры и словно уговаривая ее поверить, сказал:

– Он был хорошим отцом, любил нас и маму. Если бы мог, он бы нас не оставил.

По щекам Шерри потекли слезы, приземляясь на платье и оставляя мокрые пятна на ткани:

– Тогда почему он ушел?
– сквозь всхлипы спросила девочка.

Грег прижал сестру как можно ближе и чуть слышно прошептал:

– Я не знаю.

Следующие несколько часов, пока по крыше стучали крупные капли, Грег рассказывал истории, которыми развлекал его отец. Сказки о пиратах и доблестных рыцарях, легенды о противостоянии добра и зла, где положительный герой всегда побеждал, и история заканчивалась хорошо. Парень давно уже перестал в это верить, но он надеялся, что его рассказ вселит надежду в маленькое сердце. Когда Шерри уснула, Грег накрыл ее пледом и отвернулся. Он так и не решился сказать, что сказка не настолько радужна и безмятежна, и ему тоже придется ее оставить на какое-то время. Вряд ли сестра сможет его понять.

Они сделали пересадку в Чикаго и через два часа, ровно в одиннадцать утра, вышли из автобуса на гудящую автостанцию. По радио гнусавый голос сообщал о следующих рейсах и объявлял о недавно прибывших. Грег сразу ее заметил, в толпе уставших туристов она выделялась напористым бодрым взглядом. Он помахал рукой, обратив на себя внимание женщины. Она, заметив парня, возвышающегося над толпой, принялась расталкивать руками утомленных автобусом приезжих, чтобы наконец добраться до внука. Парень в свою очередь двинулся к ней.