Лилиан встретилась с матерью глазами и Рейчел пожала плечами, не зная, как это объяснить, хотя девочку и не интересовало поведение отца, которому она была нужна только для того, чтобы показать гостям, словно обученную танцевать обезьянку.

Спустя еще десять минут, которые прошли в беспокойном ожидании и череде коротких взглядов, бросаемых на ступеньки, женщина сказала:

– Посмотри конец без меня, я хочу поговорить с отцом.

Лилиан не стала спрашивать о причине разговора, за что Рейчел была ей благодарна. Она посмотрела на дочь так, словно прощалась, не зная, что ее ожидает за темной дубовой дверью на втором этаже и, не решившись дотронуться до нее, поднялась с дивана.

Маленький ягненок шел в пасть к голодному волку. Знал ли он о своей участи? Безусловно, да. Двадцать две ступеньки отделяли Рейчел от окончательно принятого решения. Еще десять шагов, и она перед кабинетом мужа. Один стук в дверь и бежать больше некуда. Женщина решительно вошла и увидела мужа в приподнятом настроении, тем лучше для него.

– Джеймс, я хочу поговорить, - она села в кресло у окна, на расстоянии пяти шагов от мужчины.

Адвокат разбирался с бумагами и даже не удосужился посмотреть на жену, когда она заговорила. Через секунду он ответил:

– О чем, Рейч?

Ягненок сглотнул и ответил:

– О нашем браке...я хочу развод.

Джеймс поднял взгляд на жену, пытаясь найти на нее лице признаки веселья. Это ведь розыгрыш, не так ли? Однако Рейчел оставалась серьезной. Он отложил ручку и откинулся в кресле, изучая сидящую перед ним женщину: бледная, исхудавшая и измученная. Она походила на медузу, почти просвечивалась, выделяясь полосами синих вен. Только глаза не соответствовали портрету: горели решимостью и нервной лихорадкой.

– О каком разводе идет речь? Если все дело в Хоуп...

– Пару недель назад я рылась в коробках на чердаке, хотелось себя чем-то занять впервые за много лет.

Резкий переход на другую тему сбил Джеймса с толку. Он не понимал, чего хочет жена: поиграть с ним, застать врасплох или припугнуть? Не ожидая от Рейчел вызова, мужчина пытался найти в ней предсказуемо ожидаемые изменения; причину, по которой она так себя вела, он уже знал.

– К чему ты клонишь, Рейч?

Она остановила его взмахом руки и неожиданно зло сказала:

– Ты дашь мне возможность сказать больше одного предложения? Не перебивай.

Джеймс на секунду оторопел, ничем не выдав своего состояния, и слишком поспешно кивнул, разрешая женщине с неестественно прямой спиной продолжить.

– Я нашла наш свадебный альбом в одной из коробок. Было интересно посмотреть его. Я много думала, много и долго, прежде чем понять одну вещь, - на мгновение в кабинете воцарилась тишина.
– Мы были похожи на картонных людей, которых можно встретить в торговом центре. Если бы это было так, то твоя картонка стояла бы рядом со стоматологической клиникой или аптекой, и ты рекламировал бы зубную пасту. Такая у тебя была улыбка на фотографиях. А я наоборот походила на манекен: опущенные уголки рта, как у грустного клоуна и взгляд потерянного щенка, - ее щека дернулась в подобие усмешки, напоминая скорее лицевой спазм.
– Можно многое заметить, если приглядеться, - женщина резко посмотрела в глаза мужу.

Джеймс дернулся и сжал губы в тонкую линию. Он почувствовал, как раздражение запульсировало под кожей, отдаваясь набатом в висках. Это была борьба, первое противостояние за восемнадцать лет, в котором зачинщиком оказалась Рейчел, и, в конечном итоге, несмотря ни на что, Джеймс должен оказаться в выигрыше, он не привык отступать, тем более перед женщиной. Рейчел покрутила головой, пытаясь рассмотреть мужа с разных ракурсов, как клетку инфузории в микроскопе, пока он разрешал внутреннюю дилемму. Не дождавшись от него реакции в виде учащенного пульса на шее или дернувшихся вверх бровей, она продолжила:

– Я поняла, ты женился на мне не из любви или громкого имени, больших денег в нашей семье тоже не водилось. И тогда я спросила себя: почему я? Почему он выбрал именно меня? Может быть потому что я ничего не замечала, и меня можно полностью контролировать? Или потому что я молчала или боялась? Да множество причин!
– голос женщины поднялся на октаву.
– И знаешь, о чем я подумала, когда до меня это дошло? О том, что ты хороший актер. Сыграл спектакль под названием "Отношения Рейчел и Джеймса". Никаких встреч с друзьями или кино, прогулки в безлюдных местах. Настолько ты меня стыдился. Стыдился идеального для тебя варианта жены, только еще не совсем подогнанного под себя. У меня возник вопрос Джеймс, я отвечу на него сама, а ты просто кивни или скажи "нет", если я ошибаюсь, - Рейчел замолчала на секунду и, глядя мужу прямо в глаза, сказала:

– Миллион фотографий в альбоме - это доказательства? Доказательства надуманного счастья и семейного благополучия? Внутри у меня созревает чувство, что ты готовился к тому, что твой брак будут разбирать по кусочкам, как дела в суде, а ты в качестве доказательств сможешь кинуть им в лицо эти фотографии. Не так ли?
– женщина чувствовала внутреннюю дрожь, адреналин бил в голову, разрастался жар.

Джеймс постучал пальцем по подлокотнику кресла, выжидая. Глаза наливались кровью. Приняв его молчание за ответ, она сказала: