На незримый момент зверь не вызывал образы прошлого; он показывал будущее. Элиза Сноу — такая же, как была всего лишь мгновение назад, румянец от возбуждения густо окрашивает её щеки, глаза цвета аметиста, и трепещущие ресницы — одетая в белое. Медленно идёт по церковному проходу в сторону безликого мужчины. Почему же этот образ такой болезненный? Такой глубинный? Я не отличу эту девушку от Евы; она не моя. И именно поэтому. Потому что она не была моей. И никогда не сможет ею быть. Единственное место, где она должна принадлежать мне — это на картине.

Благородный план, Хейл. А теперь придерживайся его. Я сделал глоток воды и сосредоточил свой взгляд на ней.

— Остается лишь один вопрос, прежде чем мы перейдём к другой причине моего появления здесь сегодня, — сказал я, с некоторым удовлетворением отметив, что мой голос вновь стал бесстрастным. — Почему вы солгали об этом?

— Я не лгала, — сказала она в свою защиту.

— Неэтично подобранное слово, но вы не можете отрицать, что попытались скрыть правду. Так почему?

Она взглянула искоса — явно, привычка гениев. Затем она выпрямилась и расправила плечи.

— Потому что я работала незаконно, мистер Хейл. Моя студенческая виза не разрешает мне работать вне кампуса. Мои недолгие часы позирования дают небольшой, но очень необходимый доход, — её голос спокойный, едва ли не дерзкий.

Ясно! Так вот в чём проблема, не так ли? Она всего лишь преступила закон. Я был удивлен тому, насколько неизменной она осталась в моих глазах. Если это то, что ей необходимо, чтобы сносно существовать, мне глубоко плевать, сколько законов она нарушает.

— Понимаю, — ответил я, стараясь сохранить свой голос непринужденным. — Это объясняет, почему о вас так мало информации.

— Вы наводили обо мне справки?

Наводил справки? Это было преуменьшением.

— Как я уже говорил, я человек состоятельный, — ответил я. — Но я не смог найти о вас много информации, если не считать ваших впечатляющих достижений в учебе.

Она глубоко вдохнула, как будто это даровало ей облегчение.

— Да, это из-за CIS — Служба гражданства и иммиграции США. Они хранят записи об иностранных приезжих под грифом "строго секретно", — степенно объяснила она.

Ну, это объясняет ночной кошмар, каковым была вся прошлая неделя. Бенсон вздохнёт с облегчением. Мне казалось, что он уже начинал волноваться о том, что потерял свой склонный к розыску талант. По правде говоря, я тоже испытал облегчение. Такое простое объяснение. Она просто-напросто не гражданка Америки, вот и всё. Её документальный "след" принадлежит другой правительственной руке. Наиболее недоступной: национальной безопасности.

— Я должен отметить, что вы непредсказуемы, мисс Сноу. Я думал, что вы вольнонаёмный работник, а не подпольный. Но не переживайте, я не доложу на вас, — сказал я, на случай если это тревожило её. Я с трудом втянул воздух, готовясь к финальной части. Части, которая позволит мне сохранить её в том или ином виде: — Собственно, это подводит меня к следующему вопросу. Я бы хотел вас нанять.

Её рот приоткрылся, а лицо приобрело одно из тех редких, незащищённых ею проявлений.

— Нанять меня? — взвизгнула она, как будто никогда такого не ожидала.

— Да, именно. И да, я осознаю, что нарушаю закон. По всей видимости, меня это не заботит, — я лишь хочу тебя в одном единственном виде, в котором должен обладать тобой.

— Но сначала я должна закончить работу над добавкой, — она запнулась — абсолютно всё обладание было растеряно.

Такая наивная и невинная. Дело всегда в её добавке.

— Я говорю не о вашей добавке. Я говорю о картине. Я хотел бы вас нанять в качестве модели для картины только для моих глаз.

Её глаза широко распахнулись, не говоря уже о приоткрытом рте, в идеальной форме под стать букве "О". Но её глаза искрились неким внутренним озорством.

— Какого рода картина? Я не позирую обнажённой.

Хорошо! Я уже было довёл себя до безумия от отравляющей ненависти, полагая, что Фейн видел её обнаженной. Это маленькое открытие подарило мне необычайное успокоение и мгновенно избавило от боли, вызванной её преждевременным отказом. Я улыбнулся.

— Что заставило вас подумать, что я хочу, чтобы вы позировали обнажённой?

Её кожа вновь вспыхнула густым румянцем.

— Я сожалею, я предположила, что это то, чего вы хотите из-за характера картин, которые уже купили. Моя оплошность.

Она всё также удерживала свой взгляд опущенным на чашку с горячем — или возможно уже холодным — шоколадом, выглядя при этом так, словно умоляла землю поглотить её.

— Ваше предположение было верно, но в тоже время и нет. Если бы я был художником, ваше нежелание обнажать тело, конечно, было бы проблемой. Но так как я не художник, и вы будете позировать перед другим мужчиной, у меня нет намерений заказывать картину в стиле ню. Это рассеивает ваши сомнения?