Эскадроны прикрытия пытались контратаковать и даже в первый момент удачно, но только гусары налетели на противника как на них вышли имперские кирасиры...

Схватка выдалась жаркая, но скоротечная - бронированная волна прокатилась катком по русским воинам, окончательно смела всякое сопротивление. Левое крыло прекратило свое существование меньше чем за полчаса боя. Два батальона собрали богатую кровавую жатву, но удержать позицию не смогли, еще несколько рот, бежавших с поля боя рассеялись в лесах. Сам полковник Грейн сражался до последнего в Первом батальоне и пал от мощного удара седоусого кирасира.

Все это генерал узнал позже от горстки выживших, сумевших после боя выбраться к своим. Все они были ранены и сильно помяты, заподозрить в них трусов никто не решился, но взгляды кидали. Ведь командира собой не закрыли! Не справились значит. Не достойны чести мундир носить...

Понимали это и сами воины, но сделать ничего не могли. Однако как бы не был печален конец Тверского полка, корпус все-таки сумел отступить, сохранив большую часть артиллерии и личного состава.

О судьбе Смоленска Стефан старался не думать. Зная комменданта Сурова и его закаленный многочисленными битвами характер - город он не сдаст, вот только и не выживет, будет сражаться до последней капли крови...

*****

В Смоленск Евгений со свитой прибыл после того как подавили последний очаг сопротивления русских, едва ли не на закате.

– Вот видите, Густав, все может быть куда проще, чем кажется.

– Вы правы, ваше сиятельство, план который вы предложили прошел как по нотам уважаемого Джованни Баттиста. Дать этим дикарям возможность считать, что они обманули нас - гениально!

– Не надо лести, Густав, - нахмурился принц Савойский, хотя по легкой улыбке можно было догадаться - 'удар' генерала попал точно в цель.

Фельдмаршал со своей свитой наблюдал за сражением с вершины холма, что занимала одна из батарей, теперь умолкшая - город вот-вот должен пасть, поток солдат, ворвавшийся внутрь смял сопротивление изнуренных защитников как сель смывает усталого путника с горной тропы. Окружение прославленного полководца внимало своему господину с трепетом, каждый смотрел на Евгений так будто он один из апостолов. И только один из всех генералов сидел мрачнее июльской тучи. Этим генералом был Иоганн Маттиас фон дер Шуленбург.

Его корпус в этой битве понес большие потери, да чего скрывать - русские даже артиллерию вывести умудрились, да и потеряли в этой мясорубке тысячи три и все убитыми. Ни один из них, этих бешеных, не сдался. А вот они не досчитаются всех семи тысяч, половина из которых - раненые, которых придется оставлять здесь, выделять им охранение и обслугу. К тому же потери есть и у самих имперцев, о которых все почему-то молчат, а ведь размен прошел едва ли не один к одному. Скольких русских убили бело-черные мундиры? Тысячу, две? Навряд ли, ведь не смотря на охват фланга, проломить строй им так и не удалось...

– Вы, Иоганн недовольны исходом сражения?
– несколько удивленно спросил принц у командира польско-саксонского корпуса.

– Разве можно не радоваться победе?
– делано удивился Шуленбург.

– Так в чем тогда ваша печаль?
– продолжил настаивать фельдмаршал. Свитские притихли. Застыли каменными изваяниями, навострили уши как летучие мыши, приготовились наброситься на хмурого соратника по первому знаку своего господина.

– Думаю о будущем, - пожал плечами генерал, продолжать он не хотел, но под пристальным взглядом Евгений все же нехотя закончил мысль.
– Мы встретили здесь от силы шесть полков, что же будет когда их соберется двадцать или тридцать? И не под командованием не блещущего гением генерала, а кого-нибудь более одаренного?

Фельдмаршал скривился. Как и любой известный человек, да к тому же обладающий немалой властью он ревностно относился к своей славе, и не терпел ее умаления. А тут выходило, что будто вместо очередной победы он едва не проиграл...

– С ними будет тоже самое, иного быть не может!
– отрезал Евгений.
– Коня мне! Пора посмотреть на Смоленск изнутри.

Командующий союзными силами еще не знал, что увидит в городе, как не догадывался он о нраве русских воинов, их силе духа и стойкости.

***

– Дева Мария, что здесь случилось?!
– воскликнул молодой полковник Ругер фон Керзальц, бывший адъютантом у одного из имперских генералов, но видимо видевшего кровь только на картинах. Вон побледнел как - точь-в-точь первый невинный ноябрьский снег.

– А разве не видно? Вон трупы, разбитая брусчатка и сколы на домах. Однозначно - бой, - не скрывая сарказма заметил Шуленбург.

– Хватит, Иоганн, - осадил подчиненного принц Савойский, изучавший павший, но не склонившийся перед захватчиками город. Так когда-то сражался Козельск, воспетый в веках яркий образ непоколебимости и мужества русского человека.