Она бросила взгляд на график, будто тот нанёс ей личное оскорбление и потёрла подбородок.

— Как будто серебряное кольцо внутри тебя самого, но ведь у матери не было времени имплантировать его. Если только…

Её глаза расширились.

— Образец крови! Мне нужен образец крови и микроскоп!

Пегаска бросилась к столам в поисках необходимого оборудования. Монинстар и её сестра некоторое время бесстрастно наблюдали, а затем Монинстар сказал Муншедоу:

— Здесь, кстати, есть обсерватория. Возможно, в её файлах есть какие-нибудь записи об этом звёздном явлении, что ты упомянула. Мы могли бы проследить, наблюдалось ли что-то подобное несколько сотен лет назад, или там может пылиться какое-нибудь полезное оборудование. Честно говоря, учитывая, сколько всего тут распихали по кладовкам, я бы не удивилась. Да я бы отдала свою девственность за точный пикоспарковый анализатор длины волны или за микрофазный магический индуктор.

— Разве вы ещё не лишились её, став кобылой? — поинтересовалась Муншэдоу, когда они подошли к двери. — Уже раз десять как?

— Девственность, это состояние ума, — бойко возразила Монинстар. — Кроме того, я была отцом и дедушкой. Я в полном восторге от возможности побыть также и матерю.

Когда эти двое ушли, Триаж выдохнула и потёрла виски.

— Не думаю, что смогу долго выносить его… её… такого рода пони, — пробормотала она.

— Представляешь, как я себя чувствую? — прохрипел Скай Страйкер. — Если бы я не отбрёхивался тем, что нахожусь на пороге смерти, она попыталась бы добраться до моей «родословной».

— Мне хватило того, что он был моим школьным наставником. У меня есть мать, — категорично заявила Глори, затем вздохнула. — Если от этого станет легче, считайте, что у доктора интеллектуальный понос. Всё прёт у неё из головы вне зависимости от того, какой от этого получается бардак. Здесь ничего личного, — сказала Глори, беря каплю крови из пробирки и помещая её на предметное стекло. Осторожно поворачивая верньеры микроскопа, она спросила:

— Были ли здесь какие-нибудь новые проблемы, Триаж?

— Это ты о тысяче пегасов, рухнувших на наших объекты? — отозвалась Триаж, затем достала сигарету. — Там всё ещё немало сердитого фырканья, но факт в том, что вы, ребята, настоящие учёные. Большинство из нас самоучки, обученные Зодиак или изгоями Стальных Рейнджеров. Я до сего дня даже не знала, что есть такой «Магоспектрограф».

Она подбросила сигарету, ловко перехватив её губами.

— Вы починили наши турели и разобрались с багами в имплантах, и мы получаем за это деньги. Я благодарна. Тем не менее, хватает и тех, кто чувствует себя так, будто Тандерхедовцы вторглись к нам.

— Прости, — сказала Глори, чуть опустив ушки и отвернувшись от микроскопа и синей единорожки. — Я знаю, что ты этого не хотела…

— Хотела? А кто получает то, что хочет? — фыркнула Триаж. — Я вот хотела бы иметь жеребца и маленькую кобылку. А получила осла, который испарился при первом слоге слова «беременна» и мертворождённого жеребёнка шесть месяцев спустя. Никто не получает то, что хочет. Ты получаешь то, что получаешь. Так что если ты умная, то сама создаёшь то, что хочешь.

— Я не знала, — сказала Глори, извиняясь.

Триаж раздражённо отмахнулась зажатой в копыте сигаретой.

— Тебе и ни к чему. И я не ищу симпатии. Просто делай, что нужно.

Пегаска вернулась к изучению образца под микроскопом, наводя фокус вперёд и назад, пока красные кровяные тельца не превратились в плоские блины, перемешанные с редкими беловатыми каплями. Затем она порывисто ахнула, заметив серебряные отблески и увеличила изображение ещё больше.

— Святая Селестия, — прошептала Глори.

Красные кровяные тельца заполняли весь обзор, а между ними были разбросаны крошечные серебряные кольца.

— Вот почему ты не можешь исцелиться, папа. Кольца ХМА внутри тебя.

— Серьёзно? Как такое возможно? — удивился Скай Страйкер.

— Скорее всего, когда она ранила тебя своими крыльями, миллионы этих колец проникли в твою кровь. Они повсюду среди твоих клеток, — ответила Глори, сосредоточенно хмурясь. Пегаска уступила место у микроскопа подошедшей Триаж.

— Сукин сын. Вы только посмотрите на них, — пробормотала доктор.

— И у меня нет ни малейшего понятия, как это остановить, — добавила Глори. — Они не реагируют ни на магнетизм, ни на излучение. Электрические поля делают их только сильнее!

Она с ненавистью взглянула на большое серебряное кольцо, лежащее на столе.

— А если и есть магическое решение, я его не знаю. Я могу работать с теорией, но не могу творить заклинания.

Триаж левитировала к себе магическую спектрограмму и снова принялась её изучать.

— Что если я сотворю это заклинание? — спросила она, постучав по пику, описывающему ХМА.

— Думаешь у тебя может получиться? И даст ли это хоть что-нибудь? Оно создаёт эту волну — возразила Глори. Триаж кисло взглянула на пегаску и та смягчилась.