Константин Дмитриевич пожал плечами и просто сказал:
– Я видел, как ты на него смотришь.
Я побоялась спрашивать еще что-то на тему Леши и наших отношений, хотя была уверенна, что мужчина наверняка знал гораздо больше, чем озвучил. Просто я должна была хотя бы немного переварить случившееся. Если бы сейчас я услышала, что Лаврентьев больше не хочет меня видеть, то просто не имела бы понятия, как жить и что делать дальше.
Какое-то время мы ехали в тишине, слушая тихое шуршание шин по вечерней дороге, а потом Константин Дмитриевич протянул мне черную папку.
– Что это? – принимая ее спросила я.
– Твой билет на свободу.
Протянув руку, я приняла увесистый кожаный прямоугольник. Не медля, я раскрыла ее и стала изучать содержимое.
Видимо, здесь была собрана вся та информация, которую узнал отец Леши перед заключением той злополучной сделки. Но это были не просто голые заявления. Всё было подкреплено схемами, суммами, названиями и фамилиями. Я стала листать дальше и поняла, что то было только вершиной айсберга. В папке лежала и более свежая информация, которой бесспорно хватило бы на то, чтобы закрыть моего папулю на всю оставшуюся жизнь, и даже сверху останется.
А под всеми страницами действительно лежал билет.
На сегодняшний вечерний «Сапсан».
– Но, почему? Почему вы не использовали всё это раньше?
– Ждал подходящего момента и, как видишь, он настал. – по-прежнему улыбаясь сказал мужчина.
Я отчаянно не понимала. Он мог уничтожить моего отца, но на протяжении всего этого времени не предпринял ни одной попытки, даже того, что было у него на момент отказа от сотрудничества хватило бы с головой.
Константин Дмитриевич, видимо, заметил мое потерянное лицо и проговорил.
– Знаешь, когда я понял, с кем на самом деле связался, я испугался. Но не за себя. У меня дома оставались любимая жена и сын, который только начинал самостоятельную жизнь. И я четко осознал, что кроме них в этом мире мне больше ничего не надо.
– Но он чуть не убил вас.
– Такова цена долгого осознания мной, что же действительно важно.
Машина затормозила возле Ленинградского вокзала, и я внимательно посмотрела на мужчину, который только что своими словами перевернул мою жизнь.
– Спасибо… - только и смогла произнести я.
– Иди же, поезд ждать не будет. – поторопил меня мужчина.
Я уже закрывала дверь, когда Константин Дмитриевич сказал:
– Надеюсь, скоро увидеть тебя у нас в гостях.
После чего автомобиль тронулся, оставляя меня одну.
***
Сергей Викторович Белов уже подошел к дверям кабинета, когда в них появился еще один нежданный гость. Только его здесь еще не хватало.
Мужчина ругнулся про себя, но внешне казался по-прежнему абсолютно спокойным.
– Сегодня что, день открытых дверей?
– Я не займу много времени. – произнес Леша, закрывая за собой дверь.
Белов вернулся в свое кресло, не ожидая ничего хорошего. Он уже заметил очередную папку в руках Лаврентьева.
– Тем более, судя по слухам, невеста все равно опаздывает, так что вашей небольшой задержки никто и не заметит.
«Сукин сын!» - про себя подумал Сергей Викторович, а в слух произнес:
– Не наигрался в Ромео и Джульетту?
Леша холодно усмехнулся:
– В том-то и дело, что наигрался. Теперь хочется пожить нормально.
После этих слов на стол Белова приземлилась увесистая папка.
От увиденного, на лбу у мужчины выступила едва заметная испарина. В сравнении с этим бумаги, которые совсем недавно принес ему Ковалевский, были просто небольшой кучкой неприятностей. Взять себя в руки уже не получалось.
Мужчина встал со своего место и прошелся по комнате. Поняв, что он уже может совладать с собственным голосом, он спросил:
– И что же ты собираешься со всем этим делать?
Парень, стоявший напротив него усмехнулся:
– Я? Абсолютно ничего. Вопрос в том, что с этим сделает Диана.
– Диана? – повторил мужчина имя своей дочери.
– Именно. – Лаврентьев взглянул на часы, а потом вновь посмотрел на Белова. – Ну а теперь не смею больше задерживать, думаю, внизу некоторые уже заждались объяснений.
После этого парень развернулся и уверенным шагом направился к выходу.
***
Я стояла на перроне между снующими с чемоданами людьми. Одна. В красном вечернем платье. От этого абсурдность ситуации только увеличивалась.
