К обеду субботы я все таки решила, что вести абсолютно тюлений образ жизни, стараясь лишний раз не шевелиться еще и из-за опасений что-то испачкать становится практически невозможно, стала собираться в магазин. Запасы еды для меня и Ромыча стремительно подходили к концу.

Погода в городе портилась с космической скоростью. Если первую неделю сентября состояние за окном напоминало хоть и не полноценное лето, то бабье так точно, зато сейчас небо было затянуто плотными серыми тучами, и я очень надеялась успеть вернуться домой до дождя. Уют нового пледа и мягкость дивана манили меня назад в свои объятия.

Первые капли настигли меня на обратной дороге к дому, я ускорила шаг, надеясь не промокнуть до нитки. К моей удаче, в подъезд как раз кто-то заходил, и я окликнула входящего, прося придержать мне дверь.

Входящий, оказавшийся Ковалевским, чему я уже даже не удивилась, любезно пропустил меня в подъезд, даже не пытаясь придавить дверью или хлопнуть ей перед самым носом.

– Привет, поджидал меня?
– спросила я в привычной манере.

– Труп прятал в клумбе, сбежать не успел.
– под стать мне ответил Виталик.

– Ну, раз уж теперь ты полностью свободен от скрытия улик, может зайдешь обсудить текст? Или остались еще какие криминальные дела?

– Нет, пожалуй на сегодня их хватит.
– ухмыльнулся Ковалевский.

Мы поднялись наверх, я открыла дверь и пропустила гостя вперед.

– А у тебя всегда так эээээээ - замялся парень.
– странно дома.
– закончил он мысль, явно долго подбирая нужные слова.

Подразумевая, что он говорит о моей стерильной чистоте, я, возясь с замком, уверила Виталика о том, что это только на время приезда хозяйки и вкратце рассказала об ее странных взглядах, а после выглянула из-за спины гостя, который почему-то не проходил дальше, и замерла.

– Твою налево!!!

– Видимо, ты всё таки имела в виду немного другую чистоту.
– заметил мою реакцию Ковалевский.

То, что я увидела в комнате, повергло меня в полнейший ужас. По ходу дела, всё то время, которое кот лежал на моих ногах, он вынашивал план мести новым занавескам, потому что иначе, чем кровавой расправой, я это назвать не могла.

В центре всего разгрома валялась поверженная штора, но не одна. Компанию ей составляли разбитые горшки с цветами, получасом ранее любезно мной политые, а завершал натюрморт покосившийся карниз. Самого же виновника этого беспредела видно не было, что, может, и к лучшему.

В тот момент, когда я начала успокаивать себя мыслями о том, что хозяйка приедет только завтра, и я успею всё это разгрести, главное побыстрей выпроводить Ковалевского, который так и стоял в коридоре, не проронив не звука, раздался звонок домофона.

Ну кому еще что понадобилось, подумала я и нажала кнопку:

– Олесечка, это Римма Филипповна!

Это был конец!

Первым из ступора вышел Виталик:

– Я так понимаю, это и есть хозяйка квартиры.

Я молча кивнула. Пытаться что-то сделать, пока владелица жилья поднималась в лифте, было бесполезно, а идей, как объяснить произошедшее, не травмировав ее психику и не лишив себя привычных квадратных метров, у меня не было никаких.

И тут, забивая последний гвоздь в крышку гроба, на арену цирка вышел мой кот. Картина маслом.

В этот момент входная дверь распахнулась и в квартире появилась хозяйка:

– Римма Филипповна, я так рада вас видеть!
– расплылась я в самой широкой улыбке, которую только могла себе позволить.

– Олесечка, ты еще и с гостем, ну я долго вас задерживать не буду, но должна же я проверить, что у моей девочки тут всё хорошо.
– ответила хозяйка, одаривая меня добрым взглядом.
– Это просто прекрасно, что я застала тебя сегодня, а то не культурно без предупреждения получилось, но судьба-злодейка распорядилась именно так.
– закончила свою театральную речь женщина, снимая сапоги и переодеваясь в тапочки.

Владелица жилища проследовала дальше по коридору, и, обойдя Виталика, ее взгляду предстал холл во всей своей красе, с создателем той самой красы во главе.

– Оооооолесечка, - немного заикаясь, и нехарактерно высоким голосом позвала меня женщина, - а что тттут…

Вопрос хозяйке не дал закончить Ковалевский, наконец, вышедший из ступора:

– Ой, уважаемая Римма Филипповна, тут такая история приключилась, вы просто не поверите.
– начал рассказывать парень.

Я посмотрела на Виталика и практически потеряла дар речи. Сказать, что это один и тот же человек с тем, которого я знаю, было практически невозможно. Вероятней было предположить, что это его брат близнец, которому достались все хорошие манеры.

Ковалевский смотрел на хозяйку квартиры, взглядом, полным сожаления и раскаяния, а тон его голоса практически заставлял прослезиться от жалости. Я очень надеялась, что у него есть план.

– Давайте пройдем на кухню и обсудим произошедшее недоразумение за чашечкой чая, в ногах ведь правды нет.
– и, приобняв за плечи хозяйку, которая, на удивление, согласилась, повел ее в сторону кухни, благо планировка с квартирой Основского у нас была одинаковая и парень знал, куда нужно идти.

Следующие пол часа Виталик заливал в уши Риммы Филипповны абсолютную чушь, но делал это, надо признаться, просто блестяще. Я же большую часть времени просто скромно кивала и в нужных местах рассыпалась в извинениях. За время этого представления я уяснила для себя две вещи: во-первых, Ковалевский - отличный актер, его перевоплощение в искренне раскаивавшегося человека, который практически силой заставил бедную Олесю взять на денек, пока тот был в отъезде, любимого котика, было достойно Оскара. Ну и во-вторых, нельзя недооценивать обаяние молодого мужчины, которое подействовало на любящую внимание в свой адрес Римму Филипповну безотказно.