Виталик поменял место разведки. Отодвинул пепельницу с бычками и стаканы с алкоголем со стеклянного стола и уселся ко мне передом. Наклонился вниз и очень медленно двумя пальцами начал подталкивать крышку ноута вниз. Закрыл.

Виталика не убил. Пусть поживет.

– Как стрелка высшего бамонда?
–  Санек перебил переглядки.
– Совсем забыл отца спросить. Что нарешали? Подписали договор? На сколько лет?

– Отец заявился к Гнетовской семерке. Я был не при делах, - пожал плечами и, наконец расслабился. Взял бокал с алкоголем в руки. Медленно отпил жидкость. Бурчащие пузырьки обожгли горло.
– Только Вильмонт нервный ходил взад и вперед. Молчал все собрание.

– Еще бы у него дочь померла, - влез Виталик.
– А ты бы какой был? Десять дней назад похоронил.

– Они с отцом о чем-то говорили за закрытой дверью и меня не посвятили в подробности. Не знаю, что у них за секреты, - вновь я ответил. И правда странные у них секреты ото всех. Пол ночи обсуждали что-то.

– Кстати, мост функционирует. Мы своих спецов тоже выставили. Так, на всякий случай, хоть ты и не просил...
– семье Польски принадлежала основная военная мощь. У Трески в подведомстве правоохранительные органы, чтущие порядок и закон в Немии.

– Я в курсе.

Мост был построен специально для того, чтобы соединить Арзонт с островом, недавно выкупленным у государства. Две с лишним тысячи лет эту золотую жилу пытались выторговать семейство Хаски и Вильмонт. На какие ухищрения не шли, лишь бы добыть километры плодородных земель, напичканные драгметаллами. Бесконечная добротная жила.

И вот получилось. Первое условие - голоса со стороны двух непримеримых соперников в пользу Мерси на пост Управляющего Немией. Второе - объединение Гнетовцев со Страдовцами под одну территорию. И вуа-ля! Мерси продал остров на двоих.

Сами же выставили персону на собрании и сами же подкупили. Вот теперь мост функционировал. Началась активная фаза добычи драгметаллов и возведение мнимого курортного острова, объединяющего Хаски и Вильмонт. Газеты вовсю трубили о «дружбе» двух родов, как дети счастливые. А какой праздник заделали в День Объединения? Два дня небо сверкало салютами, работать мешали.

– Мальчики, у вас совещание по мировому захвату?
– Имина. Девушка с необычно прекрасной внешностью и веселым нравом.

– Вот за что я люблю Аристократок, - я выразительно поглядел на ноги подруги, упакованные в мини - юбку и чулки, которые сегодня успел заценить.
– Пошли, милая, опробуем новую сантехнику на третьем этаже.

Слишком быстро поднялся во весь рост. Приобнял девушку за бедро и подтолкнул в сторону выхода.

– Дим, ну сейчас моя любимая песня, - проскулила она.
– Давай через пять минут?

– Не, - покачал головой отрицательно.
– Раз мне не дают заниматься моим любимым делом, будем заниматься вторым любимым делом. Пошли, - слегка шлепнул по обтянутой тканью попке. И в след донеслось:

– Вот только не заливай, что миньет от честных давалочек не произвел впечатление?
– усмехнулся Санек сзади.

***

Молчание на лекциях, в общежитиях. Бастарды прозябали в болоте унижения. В склизком, мерзком, облепившем ноги. При каждом шаге, который делали, все сильнее и сильнее утопали в его трясине. Сами не могли выбраться, а у других никогда не просили помощи.

Четырнадцатое сентября. Бастардов освободили от занятий для генеральной уборки в общежитиях. Не долго длилась радость по поводу освободившегося дня. Всех девушек проводили в разные здания по два человека. Меня взяли с Волчицей. Она фыркнула, а я не реагировала.

Второй круг ада. Выдержу его или нет?

Но оказалось не так и страшно в чужом общежитие. Каждой всучили тряпку, ведро и велели вылизать комнату, включая окна и пыль на шкафах. Через четыре часа стойкого молчания и отмытия комнаты пришел хозяин объекта с другом. Дверь скрипнула.

Звук заставил замереть на окне с вытянутой рукой, сжимающей мокрую грязную тряпку.

– А где блондинка?
– я полуобернулась аккуратно, чтобы не свалиться с подоконника. В проеме двери стоял худенький наниматель. Курс первый, не старше. А с ним рядом парень чуть повыше, но такого же возраста.

Замерла, краем глаза уловив движение. Шкаф находился между первой и второй кроватью, подпертый плотно к стенке. Волчица стояла возле окна, а Аристократы - с другого бока шкафа. Не видели ее.

Впервые заметила во взгляде белобрысой промелькнувший испуг, судя по пальцам скрипнувшим по деревянному шкафу. Услышат, дура, мысленно послала подтекст.

– А она ушла уже, - улыбнулась слегка, чтобы не очаровать, а лишь бы отделаться от нанимателей.
– Закончила мыть свою сторону. Я домываю окно и тоже готова к сдаче работы.