– Откуда приемы самообороны знаешь?
– пришлось поднимать взгляд, когда напрямую обратился. Как не хотелось, но пришлось.

Невероятно голубые глаза. По цвету, как у меня. Светлые, как голубое небо у нас в июле. Странно, я до этого не знала какие у него глаза. Так, стоп, а у Леньки какие глаза? Карие? Нет? Или зеленые? Замучили сомнения. Карие. Точно. Ну не могла, за три года не разглядеть цвет глаз. И пока я билась в конвульсиях сомнений на меня выжидательно уставились.

– Ананина, прием!
– усмехнулся Хаски, чуть сверкнул зубами и помахал рукой перед лицом.
– Ты в меня влюбилась!?

Смех проревел на рекреацию, проходящие студенты мимо оглядывались на нас, как на центр мира. Смутилась немного, но надеюсь не покраснела. Краснела с опозданием, не сразу. Лицо едва не треснуло от натуги, пока пыталась сделать его непробиваемо-равнодушным.

– Не каждая девушка любит двухметровых блондинов с голубыми глазами.
– Рукой обвела его габариты с ног до головы. Смех стих моментально.

Я с трудом до груди его доставала. Смешно, как кошка и медведь. Нет. На медведя не похож, скорее на снежного барса. Никогда не видела диковинное животное в живую, только на фотографиях. На севере водились.

– Ну да, Ананина, - Олеся решила поддержать друга, взяв на себя разговор, пока Дмитрий решал мою участь.
– Ты предпочитаешь страшненьких, убогих, кривоглазых и криворуких.

Я тяжело вздохнула. Не клеился разговор. И всему виной Хаски.

– Если это все, что вы хотели узнать, то я пойду, - выразительно подняла журнал, намекая что пора.

После моей фразы дверь в одну из аудиторий распахнулась и молодой мужчина в очках пригласил кого-то войти. Похоже их. Приостановилась, надеясь что Аристократы исчезнут и останусь одна. Толпа стала редеть, но не собеседники. Когда исчезнут!?

Когда собеседники пришли в движение, вздохнула с облегчением.

А потом вдох застрял в груди, и я не могла его продохнуть некоторое время. Господин Хаски, отсоединивший бедро от подоконника, положил руку мне на плечо. Это, как кувалду положить на голову, такое же громоподобное ощущение, подкашивающее колени. Дмитрий развернул меня и настойчиво подталкивал к двери вместе с собой. Я не сопротивлялась. Выпучила глаза на дверь. Меня ведут к ним в аудиторию. И никто ничего не сказал. Никто. Нормально!?

Преподаватель в дверях с улыбкой отвечал на приветствия. В очках, довольно приятной наружности. Очки скорее всего для стиля. Мало у кого встречалась врожденная слепота. Когда Хаски, держа меня за плечи, вел ко входу, я и преподаватель встретились глазами. Педагог сначала со мной, а потом с моей спиной. Надо отдать должное, не сплоховал.

– Дмитрий, у нас новый студент?
– с улыбкой спросил.

– Учимся соц общению, - хмыкнуло сзади тело, так и продолжая направлять. Интересно, и почему я не сопротивлялась. Польски оказался сбоку, мы вместе поднимались по лестнице. Длинные парты выстроились с правой и с левой стороны.

Сколько тут народа помещалось? Плечи со временем перестали чувствовать тяжесть, но затылок напекало от дыхания. Обязательно спрашивается близко идти? В душе была сегодня? Вроде - да. Голову помыла. Должна благоухать. Боев сегодня не было.

– А можно узнать, зачем я здесь?
– заговорчески прошептала на ухо Пуделю, или скорее его локтю левому, но тот донес информацию до ушей хозяина. Потому что Санек пожал плечами неопределенно.

Пристанище нашли на седьмом ряду. Странная комбинация. У стены в самом конце располагалась моя тушка, насильственно усаженная. Затем Хаски, от него я забилась прямо к стенке. Демонстративно отодвинула стул. На мое перемещение он только приподнял бровь, молчаливо вопрашивая, что это значит. Гордо задернула нос, как мне показалось, и повернулась к преподавателю. Вслушивалась в приветственную речб.

Внимательно оглядела народ на предмет знакомых. Мало ли? Кого встречала? Чисто.

Дмитрий Сергеевич развалился на стуле, ноги раздвинув в разные стороны. Его коленка очень мешала. Чувствовала от нее угрозу. Через чур длинные ножища. Максимально убрала в бок свои нижние конечности. Не знаю заметил или нет. А потом мужская рука опустила на пустую парту, конечно если не считать всяких надписей на ней, развернутую тетрадь.

– Пиши, - услышала обращение в свой адрес. Искоса глянула.

– А тебе лень? Или наследник не снизойдет до того, чтобы лекции строчить?
– с усмешкой прошептала. Все-таки урок. С горечью под руку осознала, что подколы Хаски не трогали. Дмитрий просунул ручку на парту. Скрестил руки под массивной грудью, обтянутой спортивной курткой на молнии. Аристократы, чертовы!

А я подтянула корпус поближе к парте и начала прислушиваться к лекции. Может пнуть Хаски под партой? Когда-нибудь мы сочтемся по всем статьям. Торжественно обещаю.

Преподаватель начал урок. Дима постучал костяшками правой руки по тетрадке, как бы намекая пиши. А его веселила ситуация, судя по ямочкам на щеках. Локоть парня рядом с моим телом излучал опасную радиацию для душевного спокойствия.