Как только выхожу на улицу, такое чувство, что меня сейчас охватит пламя. Глядя на парковку, вижу, как волна жара подниматься от асфальта. Дорожки пота скатываются по вискам к тому моменту, как подхожу к машине. Кожаное кресло обжигает спину и заднюю сторону ног. Пока усаживаюсь в машину, ругаюсь себе под нос, вставляя ключ в замок зажигания. Мне нужен кондиционер, прежде чем я внезапно загорюсь. Поворачиваю ключ — и ничего не происходит.

— О, черт! Да вы, наверное, прикалываетесь надо мной? — ударяю кулаком по рулю и издаю стон, прежде чем вновь предпринимаю попытку завести машину. Но она не заводится и не издает совершенно никаких звуков. Ничего.

Поднимаю сумочку с пола и достаю телефон, чтобы набрать Хизер сообщение, но, естественно, мой телефон полностью разряжен. Бросаю телефон на пассажирское сидение и начинаю биться головой о руль, с каждым ударом клаксон автомобиля издает снова и снова громкий звук. «Что я сделала такого, чтобы заслужить все то случайное дерьмо, которое происходит на притяжении пары недель в моей жизни?» Внезапно раздается стук в окно, и прежде чем я успеваю посмотреть, кто это, ведь основываясь на всем том дерьме, что происходит со мной, не трудно догадаться, кто находится за стеклом.

Продолжая прижиматься лбом к рулю, медленно поворачиваю голову в сторону окна и смотрю одним глазом на того, кто стоит снаружи. Ага, это Тайлер, и теперь, плюс ко всему происходящему со мной дерьму, моя спина взмокла от пота.

— Не заводится? — говорит он через открытое окно.

— Нет, — тянусь к двери, чтобы открыть ее, и он отходит на пару шагов назад.

— Дай-ка я взгляну.

— Она заглохла, — говорю, выходя с водительской стороны.

Он садится на мое место и пытается завести. «О, Боже, эти мужчины».

— Тайлер, я же только что сказала, что двигатель заглох.

Он кивает.

— Я знаю, — а затем он улыбается своей наглой улыбкой. Устремляясь рукой вниз, чтобы открыть капот, затем выходит из машины и обходит ее. Тайлер начинает копаться под капотом, что-то проверяя.

Скрещиваю руки на груди и выставляю вперед бедро.

— Когда это ты начал разбираться в машинах?

— Я же парень. А парни разбираются в машинах.

Закатываю глаза, потому что Тайлер совершенно не разбирается в машинах.

— Только прошу тебя, не сделай хуже.

Он отходит от капота, направляясь обратно к сидению, и пытается вновь завести машину.

— Ну, — он пожимает плечами. — Кажется, я ничем не могу помочь.

Он берет мою сумочку с пассажирского сидения, выбирается и захлопывает дверцу машины.

— Пойдем, — говорит он через плечо.

— Что? Куда?

— Ты что хочешь остаться здесь? Темнеет вообще-то. Именно в это время появляется всякая нечисть, — Тайлер смеется, затем добавляет. — И Франкенштейн.

Фыркая, следую за ним к его мустангу, припаркованному через несколько парковочных мест. На моих губах растягивается крохотная улыбка. Этот мустанг у Тайлера еще со старших классов школы, он – потрепанный, но все равно такой же классный.

— А у кого-то все тот же вкус на машины.

Он улыбается и открывает дверь для меня.

— Да, и в женщинах тоже. Никаких изменений, я неисправим, — говорит он с налетом грусти.

Его выпад заставляет румянец разлиться на моих щеках, и я внутренне отчитываю себя за то, что позволила ему достать себя.

— Спасибо, — благодарю, садясь в машину.

Мгновение спустя, Тайлер уже сидит за рулем. Двигатель оживает, и я могу чувствовать его гул под сидением.

— Где ты живешь? — спрашивает он.

— Венис Бульвар.

Он выезжает с парковочного места и вжимает педаль газа до упора, прежде чем мы выезжаем на улицу.

— Я позвоню в автомастерскую и попрошу забрать твою машину.

— Скорее всего, все дело в генераторе или еще в чем-то.

Пока Тайлер ведет машину, продолжаю смотреть на него. Воспоминания о прошлом, всплывающие в моей голове, задевают меня. Именно в этой самой машине, я ездила с ним, когда была подростком. Мы ездили вместе школу, на вечеринки, да мы вообще все делали вместе. Если честно, пробег моей машины едва насчитывал больше тысячи миль, потому что я всегда ездила с ним. Тайлер, подобен запаху, который вы чувствуете время от времени, что заставляет вас погружаться в прошлые воспоминания.

Он смотрит на меня краем глаза.

— Что такое?

— Что ты имеешь в виду под своим «что»?

— То, что ты смотришь на меня словно ненормальная.

Мое лицо покрывается румянцем.

— Я просто смотрела на тебя.

— Ага, — когда Тайлер говорит это, на его щеке появляется ямочка. — Как ненормальная.

И… воцаряется тишина. Мне следует сделать что-то, чтобы увести свои мысли подальше от размышления о нас, поэтому делаю единственную вещь, которая способна отвлечь меня от этого.