Лян кивнул:

– Магомед, я вижу сделку. Мы, китайцы, похожи на евреев. Мы хотим, чтобы сделка была выгодна обеим сторонам. Это залог безопасности, залог будущих сделок. И вообще это правильно, – Лян помолчал. – В этом смысле с русскими трудно. Они любые сделки считают невыгодными. Они считают, что все их обманывают. Я думаю, у вас этого комплекса нет.

– В моей Книге написано, – сказал Магомед, – «Порядочный торговец – под сенью престола в Судный день. Не стяжайте имущества друг друга неправедным путем, а только путем торговли по взаимному вашему согласию». Я стараюсь следовать заповедям.

– Поверьте, то же самое поняли и мы еще пару тысяч лет назад.

Тогда Магомед не почувствовал сигнала опасности. Лян или действительно не хотел обмануть, или был очень в себе уверен. С тех пор Лян несколько раз подтвердил свою добросовестность. Почему тогда об участии Магомеда в проекте Лейла узнала раньше, чем он сам?

Семейный очаг. Весна 2010 года, понедельник, вечер

Поужинать собрались в шашлычном домике. Летом часто ужинали здесь, почти каждый вечер. Но этой зимой было напряженно с делами, возвращались поздно, в разное время. Так что недели две огонь не разжигали. Но Магомед сказал Заре, что у него есть настроение на шашлычки. Близнецы Ахмеда уже разожгли огонь, труба и очаг прогрелись, в домике было жарко. Несколько лет назад по вечерам тут собиралось больше народу, но теперь дети выросли и разъехались. С родителями жили близнецы Ахмеда и маленькая Роза.

Женщины принесли нарезанные овощи, блюдо с фруктами, заварили чай. Подошел Ахмед с большой бутылкой колы под мышкой и соками. Магомед крутил над углями шампуры с шашлыками. Женщины разговаривали за чайным столиком с фруктами и печеньем. Дети жарили на углях какую-то гадость, похожую на пластмассовые леденцы, превращавшиеся в бурую массу на палочке. Близнецы закатывали глаза – как вкусно! – и громко смеялись. Роза (уже серьезная девушка, пятый класс гимназии) вздыхала – стеснялась этих придурков. Магомед хотел сказать детям, чтоб не ели много этой дряни, но Ахмед заступился:

– Слушай, Мага, оставь их в покое. Вспомни голубей, которых мы в детстве жарили на костре.

Голубей били из мощной рогатки, у отца на опытном производстве Ахмед раздобывал необычайно эластичную прочную резину. Жарили голубей на костре за гаражами.

– Во-первых, мы их добывали на охоте, во-вторых, голуби были экологически чистые, – ответил Магомед.

– Это городские-то голуби? Если честно, брат, я не мог избавиться от отвращения, когда мы их жарили на проволоке, – засмеялся Ахмед.

– Когда жарили – еще ничего, меня тошнило, когда нужно было есть! – засмеялся Магомед.

В приоткрытые в сторону ночного залива двери заглянул Аслан. Он жил в квартире на Приморском, ночевал здесь, когда с утра собирались очень рано выехать.

– Заходи, парень, не стесняйся! – крикнул ему Ахмед.

– Да я уже поужинал, – сказал Аслан.

– Ничего, в твоем возрасте шашлык лишним не бывает.

– Чтобы я стал таким красивым, как вы, дядя, – сказал Аслан.

Посмеялись; как многие спортсмены, в молодости развившие большую мышечную массу, Ахмед теперь неустанно боролся с лишним весом.

– Не, таким красивым, как я, у тебя все равно не получится, – сказал Ахмед.

Поели шашлыков с разными соусами. Налили чаю, соков, колы. Развалились на подушках.

– А вот скажи, брат, какое время самое счастливое в твоей жизни? – спросил Ахмед. Ему было хорошо и тянуло пофилософствовать.

– Сейчас, – не задумываясь, ответил Магомед.

– Нет, я имею в виду типа такой лучший период, типа как стоял на вершине и потом вспоминаешь.

– Были вершины, и все разные, – пожал плечами Магомед. – Да ты все знаешь о моей жизни.

– А про себя я точно знаю, брат. Когда машины из Германии гоняли. Когда поднимались. Помнишь эти сумки с деньгами, таможки-растаможки, пистолеты-патроны, разборки с парнями на авторынке? Первый раз по автобану на «мерседесе». Тому «мерсу», правда, было лет двадцать, как он не развалился на такой скорости, как мы не убились?

– Ты, брат, говоришь о молодости. Молодость лучше, чем старость, тут ты прав.

– Нет, брат, я о другом. Мы, мужчины, рождаемся путешественниками, пиратами, купцами. А теперь я сижу в кресле и смотрю на экране отчеты по просроченной дебиторской задолженности дочерних предприятий.

Одной из любимых фотографий Ахмеда был черно-белый снимок начала девяностых, где он весь такой с бицепсами, в рубашке с закатанными рукавами, в руке пистолет, а из раскрытой сумки торчат пачки долларов. А глаза бешеные, ай, что за жизнь!

– Тогда было хорошо. И сейчас хорошо, – сказал Магомед. – Мир меняется. И мы с тобой меняемся. Если б ты не смог меняться, ты бы сейчас был толстым хачем с авторынка в спортивном костюме, обделывающим мелкие делишки по постановке на учет угнанных машин.