– Папочка, привет!
– около пикапа неожиданно нарисовалась Огнейка.

– Привет моя малышка - он подбросил дочку пару раз вверх и присел напротив её голубых глазок - Ну как дела? И что у тебя за белые следы на губках?

– А это тётя Пелагея угостила нас молочком. У них же настоящая корова есть. Она говорит, что поначалу молоко у неё пропало, а теперь второй день доится.

– Отличная новость! Слышишь, Николай! Чувствует животина, что здесь жизнь налаживается.

– Вот только маленькой овечке плохо стало. Нашу мамочку попросили помочь. Они с тётей Пелагеей сейчас копаются в книгах, ищут, что за болезнь с ней приключилась.

– Понятно. А Петька где?

– А он на занятиях по боевой подготовке, их товарищ лейтенант проводит.

Мужчины в голос захохотали. Услышать такие вполне правильные уставные слова от курносой веснушчатой девчонки было как-то неожиданно.

– А вы чего смеётесь?
– удивлённо захлопала глазами девочка.

– Да больно серьёзна ты, мать - сквозь слезы проговорил Коля Ипатьев.

– Да ну вас. Пока, папа, я побегу к новеньким знакомиться.

– Давай доча, в обед увидимся.

Они с улыбкой посмотрели вслед быстроногой Огнейки. Ведь нет ничего радостней на свете, чем звонкий смех и лёгкий бег ребёнка Михаил присел на лавочку, стоявшую под яблоней, рядом неожиданно примостился Складников. Михаил присмотрелся к нему внимательней. Высокий, сухопарый, с большими мозолистыми руками. Лицо удлинённое, как говорили раньше, породистое. Светлые голубоватые глаза смотрят внимательно и спокойно, чем-то он был похож на старого актёра Стриженова.

– Доброго дня, Мартын Петрович. Видел с утра, вы с Сашкой хитрую игру играли.

– Заметили таки. Да вот он мне новомодный рукопашный бой показывал, а я ему старое доброе самбо.

– И как?

– Боевая ничья. Всё-таки не молод я, седьмой десяток размениваю.

– В хорошей форме для таких лет.

– С детства меня к спорту и физкультуре приучили. Пригодилось вот в жизни - старый чекист помолчал, потом, глянув искоса на Михаила, продолжил - Александр рассказал мне вкратце ваши приключения, тоже вам пришлось хлебнуть дерьмеца.

– Было дело

– А ловко у вас получилось сразу вооружить своих друзей. Да и порядок в команде был с самого начала, как по плану положено. Не каждый руководитель так может, тем более, учитывая очень уж непростую ситуацию, которая сейчас сложилась. Кто надоумил или в памяти что всплыло?

– К чему такие вопросы, товарищ полковник? Работу уже начинаете? Так не с того человека пошли.

– Ну, как... Опыта руководства у вас большого нет, в армии служили давно, и не в командной должности. Да и в боевых действиях, пока служили, вроде как не участвовали? Много у меня интересных вопросов вырисовывается.

– Ого, сколько вы информации успели нарыть, Мартын Петрович!
– Бойко удивлённо посмотрел на бывшего контрразведчика - Я так думаю, вы уже знаете, что как раз в боях я участвовал? Вам вообще, зачем в моей биографии копаться?

– Война след в человеке глубокий оставляет, а нам вместе жить и работать.

– Мягко стелите, особист вы наш самопальный. Ну, тогда баш на баш. Я-то о вас вообще ничего не знаю.

– А и не надо вам много про меня знать. Меньше знаешь, крепче спишь - полковник проницательно смотрел в глаза собеседника - А если коротко, то Родину я защищал, и если дослужился до такого звания и награды от правительства имею, значит, неплохо это делал. Ну, а когда Родины не стало, то и служить стало некому, ушёл честно. Работал консультантом для хороших знакомых. Ведь на одну пенсию тяжеловато прожить в те времена было. Как я помогал людей спасать в Зеленограде, вы уже знаете, Михаил. Ну, а подробности своей биографии может, когда и расскажу, это уж как жизнь у нас сложится.

– Ох, темните, товарищ полковник. Какие сейчас могут быть военные тайны? Ладно, расскажу немного о былом. Уж двадцать лет прошло, хотелось забыть это навсегда - Михаил помолчал и погодя добавил - В Боснию я мотался. Дурак молодой был, верил ещё в справедливость мироздания. Тем более, вроде как, у меня в предках есть сербы, вот и рванул на помощь братушкам. Воевал в отряде добровольцев, насмотрелся там на происходящее, да и уехал. Не было там ничего героического. Все как везде: предательство, бардак и кровь, много крови.

– Но пострелять, похоже, пришлось?

– Было дело, после первого боя несколько дней в себя приходил, потом уже стал втягиваться. Позднее увидел в деле так называемые этнические чистки - Михаил достал сигару и нервно её раскурил - хотелось забыть это все. Да и забыл практически, а вот случилась эта катастрофа, и всплыло это дерьмецо наверх.

– Понятненько. Я честным делом, в тех Югославских делах не разбираюсь. Не до того было в те окаянные времена. Но боевая закалка вам, видать, все-таки пригодилась?