Дежурный кивает, удовлетворившись полученным объяснением.

– Ладно, сейчас осмотрим и все. Открывай!
– говорит он водителю. И назад, одному из своих, - Бусыгин, залезь!

Водитель спускается, идет назад, по ходу надевая толстые рабочие перчатки.

Пассажир в рефрижераторе выключает планшет, на ощупь прячет его в штурмовой рюкзак, подтягивает под руку изготовленный к бою короткий автомат с вороненым глушителем, замирает.

– Сам откуда?
– спрашивает дежурный сопровождающего.

– Саратов. Точнее Энгельс. Аэродром. Батальон охраны. Капитан, начальник дежурной смены.

– Я новочеркасский. Росгвардия. Ты что, доброволец?

– Ну, типа, да. Сам знаешь как оно. Пригласили куда положено, предложили рапорт писать...

– Понятно. Ну и как там? Нам ничего почти не рассказывают…

– Деньги, конечно, платят. За сопровождение так и вообще тройной оклад. Да только как на этих посмотришь, так никакого бабла не хочется. Сейчас, говорят, меньше стало, а в позапрошлом - каждую неделю возили.

Водитель, сорвав пломбу, отбрасывает одну из створок. Бусыгин, ежась и дыша ртом, освещает фонариком утробу рефрижератора. Дежурный тычет оттопыренным большим пальцем через плечо:

– Сколько там ?

– Да кто ж их на загрузке считает. Все бегом, в темноте. Только смотрим, чтобы местные не попадались, пусть сами их и хоронят.

– Эти откуда?

– Под Саханкой снаряд в казарму пришел. Взвод положило, считай. Еще четверо минометчиков. В блиндаже угорели по пьяни. Плюс семеро из окопов. Только прибыли. С судимостями. Накурились и пошли Пищевик отбивать... Укропы одной пулеметной очередью под своим опорником срезали. То, что от них осталось, вернули в обмен на пленного ихнего. Наших кадровых было трое, так их вертушкой забрали…

– Нормально!
– кричит Бусыгин.

– Ну, трогай!
– отдает команду дежурный.
– Заезжайте прямо в ангар.

Миновав распахнувшиеся ворота, фура пересекает асфальтированный плац и ныряет в громадное сооружение.

Шульга машинально проверяет автоматный предохранитель. Судьбу тщательно подготовленной операции определят ближайшие два часа ...

*

В глубине мрачного зала, освещенного несколькими моргающими лампами мертвенного «дезинфицирующего» света, ждут четверо хмурых подвыпивших санитаров. Все их оборудование - ручная четырехколесная тележка, какими обычно пользуются вокзальные грузчики. За спинами подручных Харона в темноту уходят ряды хромированных стеллажей с квадратными тяжелыми дверцами.

Водитель глушит двигатель и отключает холодильное оборудование. Все, его работа закончена. Он и сопровождающий выбираются из кабины. Закурив, медленно идут к корме рефрижератора. Вслед за ними, переговариваясь, тянутся и санитары.

Бригадир санитаров, небритый хмыреватый мужик лет сорока пяти с бегающими глазами и дергаными движениями психопата, экзаменует одного из своих «бойцов».

– А знаешь, почему «Груз-200», Олежка?

– Ну, хрен знает, с Афгана, вроде, пошло ...

– А в Афгане как появилось?

Олежка новенький. Порядков еще не знает, а потому недовольно пожимает плечами. Его меньше всего интересует происхождение этого слова, но и послать свое непосредственное начальство он не решается, а потому делает вид, что слушает.

– Стандартный советский военный гроб «Изделие «Г-3», два метра десять сантиметров в длину, восемьдесят пять в ширину, - продолжает назидательно бригадир.
– Вместе с цинковой оболочкой, транспортировочным ящиком и телом весит около двухсот кило. Понял, салага?

– Да чего уж тут не понять.

– Это тебе еще повезло, парень, что лето холодное. Видел бы, что было в августе четырнадцатого. Сотнями везут, жара тридцать градусов, половина холодильников не фурычит… Открывай!
– прерывается лектор, дойдя до задних дверей прицепа.

Водитель, дождавшись кивка сопровождающего, дергает ручку. Створка отлетает в сторону. Пассажир внутри снова замирает, готовый к бою.

Световое пятно китайского фонаря вырывает из мрака картину из фильма ужасов. Прицеп почти на треть заполнен смерзшимися телами. Голые и одетые. Чистые и окровавленные. Некоторые упакованы в черные мешки. Свалены небрежно и наспех, словно туши на скотобойне.

Бригадир оценивает фронт работ.

– Чего все разные? Опять не из морга, а прямо с поля грузили?

– Как принял, так и сдал, - отвечает сопровождающий.
– Ты мне машину пошустрее освободи. Спать хотим, чуть живые …

– Да не ссы, начальник. Все сделаем.

– Сильно смерзлись?
– профессионально интересуется один из санитаров, круглолицый приземистый парень.

– Да не очень. Пять часов в заморозке. Так, сверху разве что прихватило.

– Ладно, давай наверх!
– командует бригадир.
– Раньше начнем — раньше кончим. Работы часа на два, и так уже полночи тут кукуем… Вперед, орлы!