Что, собственно и позволило воплотить в жизнь совершенно безумный план переброски снаряжения и оружия для спецгруппы.

*

Разгрузка шла уже около часа. Дело ночных санитаров - только машину освободить и предварительно отсортировать на предмет наличия опознавательных признаков. В начале десятого придут патологоанатомы и фсб-шники, руками утренней смены проведут первичное опознавание по документам, отфотографируют, снимут отпечатки пальцев и возьмут пробы на ДНК. Потом, сверившись с базами данных, определят судьбу каждого. Решат, кого отправить в городской морг и оттуда передать родственникам, кого самолетом отвезти в свою часть, где похоронить как «погибшего на учениях», а кого, от греха подальше, тут же закинуть в передвижной крематорий.

Прежде чем отправить трупы в холодильные камеры, санитары тщательно обыскивают одежду и лезут во рты плоскогубцами. Содержимое карманов и золотые коронки считаются их законной добычей. На телах оставляют только жетоны, документы и прочие предметы, позволяющие идентифицировать личность, за них можно запросто и срок получить. В этом стратегическом морге со дня его основания все стучат друг на друга ...

Бригадир привычно оценивает одежду «груза». У тех, у кого она осталась, конечно. На предмет что взять себе, что отдать бригаде, а что снести Любке-мин*тчице на ларек секонд-хенда.

Рефрижератор помалу освобождается. Уставшие грузчики, уже не балагуря, подбираются к дальней стене, где под прямоугольной сварной рамой из уголка, почти неразличимый во мраке, скрывается черный термомешок. Еще немного, и машина будет разгружена...

– Данила! Бляха-муха!
– вдруг радостно орет бригадир.
– В кармане куртки пузырь, ноль семь!! Целый!!!

В вытянутой руке обладателя двух образований и трех судимостей сверкает бутылка с надписью «Шахтерская особая. Забойная». На этикетке изображен шахтер в каске, штурмующий что-то своим трудовым орудием, которое держит словно винтовку, наперевес. Данила роняет скрюченную руку очередного трупа и, будто зомби, молча делает пару шагов вперед...

Не проходит и трех минут как боевая четверка с военной четкостью отработав бригадирскую команду «шабаш» и напрочь позабыв про недогруженную тележку, располагается вокруг ящика с нехитрой закуской. Взяв в руки пластиковые стаканы, санитары без тоста накатывают по первой.

Бригадир, свято соблюдающий принцип «между первой и второй трупная муха не пролетит», снова разливает и поднимает, на сей раз с «генеральским» тостом:

– Ну, дай Бог, не последняя!

Четверка, не чокаясь, так же синхронно пьет, закусывает и помалу расслабляется.

Пассажир в черноте мешка чутко вслушивается в происходящее за бортом.

Пузырь раздавили в три с половиной тоста. Прожевав кусок хлеба с килькой, бригадир опускается на ящик и откидывается спиной на холодильную камеру. Действительно «забойная» - во как с третьего полтинника растащило. Ща, вот пять минуточек перекемарю, допьем, и с новыми силами ... — думает он, прикрывая глаза …

*

…во время внеплановой приемки неопознанных тел вольнонаемные сотрудники Второго филиала 111-го государственного центра судмедэкспертиз Кутас (старший), Ковжун, Списовский и Цесаренко, исполняющие обязанности санитаров, грубо нарушив правила безопасности и трудовую дисциплину, организовали на рабочих местах распитие крепких алкогольных напитков неизвестного происхождения. Ввиду того что в алкогольных напитках предположительно содержалась примесь неопознанных медицинских препаратов, предположительно клофелина, Кутас, Списовский, Ковжун и Цесаренко после распития оказались не в состоянии продолжать выполнение служебных обязанностей и были обнаружены в бессознательном состоянии рабочей сменой 522-го ЦПОП и КПСБО «Инсениратор ИН-50.1К» в 9.17 утра.

Всем четверым под руководством внештатной сотрудницы ФСБ РФ Якимович оказана медицинская помощь.

Санитарам Кутасу, Ковжуну, Списовскому и Цесаренко за нарушение трудовой дисциплины и срыв графика приема тел объявлен выговор. Капитан запаса Прачев, сотрудник МГБ ДНР, прикомандированный к ЦПОП, который сопровождал машину и самовольно оставил место разгрузки, лишен месячной премии...

2. Выгрузка

Пятница 28 июля 02:45, центр приема и отправки погибших

Расстегнув черный термомешок и откинув в сторону пару трупов, Шульга поднялся на ноги и наскоро размял тело. Взяв наизготовку оружие он, не снимая маску, осторожно вдоль борта подобрался к открытым дверям прицепа и внимательно огляделся.

Тишину в ангаре нарушали только жужжание мух, да приглушенное гудение агрегатов. Санитары раскинулись вокруг импровизированного стола в позах с картины «Охотники на привале» и признаков жизни не подавали.

Шульга спрыгнул на пол, стремительно подлетел к выходу, осмотрелся, вернулся к спящим. Убедился, что «закладка» сработала в точности так, как и было предусмотрено планом, подтянулся и нырнул обратно в черноту рефрижератора. Вытащил из глубины и спустил на пол два тяжелых черных баула. Слез, избавился от дыхательного фильтра и начал стягивать защитный костюм.

Бригадир вдруг зашевелился и что-то забормотал. Неуловимым броском пришелец переместился к отключившимся санитарам. Три секунды, и глушитель автомата - в двадцати сантиметрах от головы спящего. Большой палец в тонкой черной перчатке мягко перевел предохранитель на боевой режим, а указательный лег на спусковой крючок. Бригадир, на свое счастье, больше не шевелился.

Выждав секунд тридцать, короткими перебежками, постоянно проверяясь, Шульга покинул ангар. Двигаясь в темноте вдоль внешней стены, добрался до тылов здания, где задняя стена ангара упирается в колючку внутреннего периметра. Меж стеной и колючкой оставался неширокий, метра полтора, проход, загаженный и поросший кустами. За ограждением начиналась обширная территория госпиталя. Завершив разведку, в три быстрых захода бывший пассажир переместил баулы и упаковку с отработанным снаряжением в проход между стеной и колючкой.