– А ведь все может враз исчезнуть, - печально прошептала она. – Враз. Но и лгать больше нельзя. Придется рассказать Олегу всю правду, постыдную правду.

И оставленная Олегом у выхода из кулуара Соня думала о том же, о чем и Катя. Пугающей их обеих исповеди уже не избежать. Но как Олег воспримет их грязное прошлое?..

Поднявшись наверх, Олег улыбнулся Кате, сел рядом с ней, закурил.

– Вот и завершается наш первый поход, - тихо сказала женщина. – Жалко…

– И мне жалко, - вздохнул Олег. – Но впереди у нас еще много встреч с горами. Ведь так?

– Так, - проговорила Катя и покраснела.

Они вскинули рюкзаки, Олег – свой, а Катя – более легкий, чем ее собственный, Сонин, и начали спуск. Время от времени Олег оборачивался: не нужна ли помощь. Но Катя шла уверенно. Пройдя еще метров пятьсот по террасе, они нашли удобную площадку и расположились на ночлег. В эту ночь обе женщины были особенно неистовы и нежны.

К середине следующего дня они подошли к обрыву. Внизу лежала поросшая редким кустарником котловина, голубело озеро.

– Вот мы и пришли, - улыбнулся Олег.
– Снимай рюкзак, Сонечка.

Минут через тридцать они уже были внизу. Олег выбрал место для палатки: уютная полянка, окруженная березками, удобный спуск к озеру, и наказав своим женам ставить палатку, легко пошел вверх. Когда палатка была установлена, Катя озорно посмотрела на Соню.

– Давай-ка, подружка, нарежем прутья.

– А давай, - рассмеялась Соня.

Когда Олег спустился вниз, он увидел своих жен в ночных рубашках и босых. Поймав его удивленный взгляд, женщины смущенно переглянулись.

– Садись, Олег, - тихо сказала Соня. – Ужинать еще рано, а потому самое время нам исповедоваться. Ты же о нас ничего не знаешь.

Олег присел на камень. Обе женщины тут же опустились перед ним на колени. Смутившийся Олег с большим трудом усадил обеих рядом с собой.

– Давайте, милые мои, все-таки условимся, - улыбнувшись, сказал он. – Вы – не грешницы, а я не архангел Гавриил. И у меня в жизни не все было гладко и безупречно.

– Мы-то как раз грешницы, - вздохнула Соня, кладя голову на Олегово плечо.
– Большие грешницы.

– Олег, дай честное слово, - негромко, но твердо сказала Катя. – Как бы ты ни решил нашу судьбу, порка должна состояться. Нам будет легче… Обещаешь?

– Обещаю.

И обе женщины, вздохнув, начали свой рассказ. Они вместе росли в детдоме, попав туда почти одновременно. Катины родители погибли, когда девочке еще не исполнилось и семи лет: не выдержав очередной площадной брани мужа, Катина мать в исступлении схватила нож и всадила его в спину Катиного отца. Тот рухнул замертво. Увидев содеянное, женщина выбросилась из окна. Обстоятельства гибели Сониных родителей были загадочны. Они были инженерами, работали по контракту заграницей, выполняя при этом и какие-то иные задания, и вместе покончили жизнь самоубийством. Немногое прояснило мамино прощальное письмо, полученное Соней уже в детдоме. Сонина мать просила у дочери прощения, писала, что они, ее родители, пусть и неумышленно, совершили преступление, что по их вине погибли люди и что они ненароком проговорились о том, о чем говорить было нельзя. Женщина молила дочь о прощении, просила помнить и ее, и отца. Соне тогда только-только исполнилось девять лет.

Когда Катя покинула детдом, в стране уже началась перестройка. Чиновники отмахивались от девушки-сироты, и Катя поселилась у Сони. С тех пор они уже не расставались. Соня, окончив ПТУ, работала на швейной фабрике, на эту же фабрику пришла работать и Катя. Но не проработала там и полугода: девяносто второй год, предприятия разваливались. В ноябре уволили Катю, а перед самым Новым годом потеряла работу и Соня. Подруги стали зарабатывать на жизнь проституцией. Первой забеременела Соня. Ребенка девушки решили оставить. Не прошло и года, как забеременела и Катя. Теперь они выходили на панель по очереди, до жути боясь подцепить срамную болезнь. В две тысячи втором году подружки попали на скамью подсудимых. Срок дали условно. Спустя еще год Соня и Катя пристроили дочек в тот самый детдом, в котором воспитывались сами, и подались в Москву, искать счастья. Работали продавщицами в ларьке, потом на стройке, малярами, первые месяцы жили в том самом ларьке, в каком и работали, потом мыкались по съемным комнатам.

– Ну, а что же вас подвигло в поход идти? – спросил Олег, закуривая.

– Племянник хозяина нашего последнего жилища и его невеста, - удивленно сказала Соня. – Ты разве не знал? Петя и Настя уверяли нас, что они с тобой обо всем договорились.

Олег аж зубами скрипнул.

– Рассказывайте, - хмуро сказал он.

Женщины переглянулись.

– Почти два года назад нам повезло: удалось договориться о проживании в летнем домике в садоводческом кооперативе. Платили мы за это жилье две тысячи ежемесячно. Хозяин домика, Виктор Денисович, жил там только летом. Неподалеку мы нашли и работу в строительной артели. Мы уже подумывали о перевозе своих девочек. Конечно, зимой в домике холодновато, но уж как-нибудь устроились. А в середине марта неожиданно приехал Виктор Денисович с Петей. И Петя объяснил нам, что отныне летом в этом домике будет жить он сам с женой, а поскольку женится он в июне, то все лето нам предстоит отдыхать. Мы растерялись: основная работа в строительной артели как раз летом. Но Виктор Денисович успокоил нас, сказав, что договорился с правлением кооператива: с сентября по май мы будем работать сторожихами, а лето проводить со своими дочками. А чтобы мы обрели опыт жизни на природе, Петя и Настя, его невеста, договорились с двумя туристскими группами. Нас возьмут в походы в июне и августе. Походы, говорили они, не очень сложные, группы опытные, мы не пропадем. Вот так мы и попали к тебе, - вздохнув, закончила Соня.