– Какая красивая, - ахнула Катя.
– И высоченная...

– Влезем ли, - задумчиво проговорила Соня…

После большого, обеденного, привала Соня целиком отдалась горам. "Горы, милые мои горы, - вопрошала она.
– Правильно ли я повела себя? Ту ли дорогу выбрала? Способен ли Олег понять нас с Катей? Не предаем ли мы своих дочерей? Ведь то, чего мы хотим, для чересчур многих дико, противоестественно".

Ей показалось, что горы призадумались.

– Естественно то, что ложится на душу, - вдруг услышала она беззвучный шепот гор.
– Ты хочешь жить втроем? И ты уверена, что и Катя хочет того же? И потому хочешь, чтобы Олег принял твое и Катино желание как вполне естественное для себя. А готова ли ты принять желание Олега как вполне естественное для себя? И готова ли к такой жизни Катя?

Соня вздрогнула: ей вдруг почудилось, что чуть слышный шепот стал громогласным. Она даже вскинула голову, насторожилась: неужели ее общение с горами услышали все. Но Олег спокойно шагал впереди, Катя восклицала, фотографировала открывающиеся ее взору новые красоты, порой хлопая в ладоши от восторга. Только она одна слышала горы, только ей одной дано общаться с ними...

– А чего хочет Олег?
– спросила она, ощущая, как в ее сердце закрадывается тревога.

– Мы не знаем, - ответили горы.
– Можем только предполагать, гадать.

– И о чем вы догадываетесь, горы?
– спросила Соня.

– К примеру, он может захотеть и в повседневной жизни наказывать вас так, как наказывает вас в походе. Во искупление вашего небезупречного прошлого. Примешь ли ты такое его условие?

– Приму, - ни секунды не колеблясь ответила Соня.
– Лучше ноющая от порки попа, чем умирающая от брани душа.

– Ты умна.

Соне показалось, что горы улыбнулись. И впрямь, улыбнулись: облака разбежались, и солнечные лучи заискрились на скалах, на снежниках. Женщина приободрилась.

– Но и наивна, - продолжили горы, как показалось Соне, с усмешкой.
– Ведь позволив наказывать себя так, как наказывает вас сейчас Олег, ты позволяешь мужчине относиться к тебе, как к маленькой девочке. А у тебя есть дочь. Как воспримет она маму-девочку? Или ты надеешься, что она не заметит своеобразия ваших отношений?

– Заметит, - растерянно прошептала Соня.
– Обязательно заметит. А вот как отнесется... И как восприму недоуменные взгляды дочери я... Не знаю... И все равно хочу жить с Олегом. И с Катей.

– А как отнесется к этому Катя?
– продолжали допытываться горы.
– Ведь и сейчас в вашей паре Катя - младшая. Когда же к вам присоединится Олег, вы вдвоем можете обратить ее в своего ребенка. А она ведь сама мама. Как ей тогда строить отношения со своей дочерью.

– Я постараюсь не допустить этого. Постараюсь…

– А если не получится?

– Не знаю… Горы, зачем вы меня мучаете? Зачем?

– Рассердилась? А зря. Ведь ты не нас, на себя рассердилась…

Попытки девушек провести перед ужином второй сеанс наказания Олег решительно пресек.

– Сейчас не время, - твердо сказал он. – Вот спустимся с горы в котловину, к озеру, устроим длинную дневку, тогда, если не раздумаете, вернемся к этому разговору.

– Не раздумаем, - быстро сказала Соня и строго посмотрела на Катю.

Та дерзко посмотрела подруге прямо в глаза и рассмеялась.

– Если ты не передумаешь, то я и подавно, - с вызовом сказала девушка.

Соня смутилась, отвела взгляд, осознав вдруг правоту гор: ей, Соне, надо прежде всего справиться с самой собой, не видеть в Кате младшую, чуть ли не дочку. Чуть было не возникшую напряженность разрядил Олег, заговоривший о предстоящем им пути к вершине. Он так подробно и интересно рассказывал о предстоящем им восхождении, что девушки заслушались.

И еще день они поднимались по пологому отрогу к началу собственно хребта, увенчанного вершинами. Олег внимательно наблюдал за своими спутницами. Соня после переправы почти не изменилась, все так же молчаливо внимала горам, все так же, даже не замечая этого, отставала, погруженная в свои грезы. А вот Катя стала собраннее, строже к себе, да и к подруге. Теперь чаще Катя, а не Олег, замечала Сонино отставание, поторапливала ее.

Вечером, за ужином, Олег стал рассказывать своим спутницам о себе, втайне надеясь вызвать и их на откровенность. Обе женщины внимательно слушали его, изредка задавали вопросы, но о себе говорили вскользь, между прочим.