Пусть этот янки знает, что не столь велики его заслуги, как он пытается их представить.

Услышав вопрос, Родриго одобрительно опустил голову, из чего можно было заключить, что он неплохо владеет английским.

– Не позднее сегодняшнего вечера, – сухо ответил американец.

– Пожалуй, вы несколько перебираете с конспирацией, – поддел его синьор Рамеро.

– В нашем деле перебора не бывает, дорогой друг, – тут же воспользовался возможностью уколоть в ответ американец. – Иной раз лучше перестараться, чем потом кусать себе локти.

– Да, – согласился испанец. – Вы правы. Надеюсь, и мои, и ваши локти останутся целы.

– Мы все на это надеемся, – засмеялся американец. – А вы остряк, мой дорогой друг.

«Хам», – брезгливо подумал синьор Рамеро.

– Вы тоже приятный собеседник, – в высшей степени учтиво ответил он.

Наверное, до американца что-то дошло, потому что веселость его на этом резко исчерпалась.

– Как идет подготовка?

– По плану.

– Хорошо. До свидания.

– До свидания.

Положив трубку, синьор Рамеро глянул на начальника контрразведки.

– Проблема с посторонним улажена, – сказал он, беря из пепельницы все еще дымившуюся сигару.

Родриго коротко кивнул.

– Данные на гостя поступят сегодня вечером.

Родриго снова кивнул.

– Я вас более не задерживаю.

Родриго загасил сигару, встал, поклонился и вышел из комнаты.

Синьор Рамеро остался сидеть, мечтательно глядя перед собой. Тишина нарушалась лишь слабым шорохом занавесок. Он прикрыл глаза и, казалось, погрузился в дрему.

Но вот снаружи донесся чей-то грубый голос. Кажется, садовник разговаривал с одним из охранников.

Рамеро поморщился, взял колокольчик и позвонил. Когда вошел секретарь, немолодой полноватый брюнет, Ромеро был уже на ногах.

– Мигель, распорядитесь, чтобы мне оседлали Корсара, – энергично сказал он. – Я хочу совершить прогулку.

Проснулся Роман отнюдь не по своей воле, иначе он спал бы часа на три дольше. Разбудил его портье, которого накануне попросил об этом сам Роман.

Глянув на часы, капитан тут же набрал номер Сомова.

– Я думал, вы уже никогда не позвоните, – чуть не плача, простонал тот.

Роман покосился за окно. Дождь. Унылый, как холостяцкий ужин. И, похоже, на целый день.

– Где ты? – спросил Роман.

– На станции метро. Той, где вы оставили меня вчера.

– Ага, – отчаянно зевая, сориентировался Роман. – Понял. Ладно, жди. Сейчас я за тобой приеду.

– Как долго ждать?

– Недолго.

Сомов стоял под навесом, цветом плаща сливаясь с дождем. И только его рязанские щеки жизнерадостно алели наперекор погоде.

Роман лихо затормозил возле него, подняв фонтан брызг, перевалился на пассажирское сиденье и махнул «напарнику» рукой.

Тот, совсем промокший, занял место за рулем.

– Какие новости? – спросил Роман.

– Об этом я у вас хотел спросить, – кривовато улыбаясь, заметил Сомов.

– Валяй, спрашивай, – разрешил Роман.

Сомов посмотрел на него несколько обалдело.

– Как… прошла операция?

– Хорошо.

– Все получилось?

– Как нельзя лучше.

Сомов помолчал. Молчал и Роман, думая о своем.

– Вы понимаете, Роман, что я должен буду дать отчет начальству… Хотя бы краткий. Поэтому я хотел бы узнать какие-нибудь подробности.

– Что? – встрепенулся Роман.

– Мы договаривались, – оробел Сомов.

– Да, конечно. Значит, так. Мы покатались вечером по Южному Бронксу. Я тебя оставил на стоянке возле ночного клуба «Шестьсот шестьдесят шесть». Через час я вернулся с незнакомым тебе рыжим парнем. Мы поехали на Барни-стрит, где мы с рыжим парнем покинули машину. Ты снова нас ждал. Через четверть часа я вернулся, один, ты отвез меня в отель «Симона», где и оставил до сегодняшнего утра. Все.

Сомов закатил глаза, запоминая урок.

– А какие-либо… эксцессы? Ну, вы же понимаете, что с меня спросят.

Роман весело посмотрел на него.

– А ты расскажи им про баталию на Клер-стрит. Чем тебе не эксцесс?

Тугие щеки Сомова чуть покривились, но все же это был дельный совет.

– Ладно, – сказал он. – Расскажу. А если по-честному: как у вас прошло?

– По-честному?

– Ну!

Глаза Сомова горели детским любопытством.

– Так себе, – сказал Роман. – Рутина.