Лишь через раба-палача нумидийский вождь передал Софонибе слова:

– Масинисса рад бы исполнить первое обещание, которое дал ей как муж жене, но те, кто властен над ним, этого не позволят, и он исполняет второе свое обещание: она не попадет живой в руки римлян. Пусть сама примет решение, помня, что она дочь карфагенского вождя и была женой двух царей.

Карфагенянка мужественно выслушала приговор мужа и ответила рабу, передавшему яд:

– Я с благодарностью приму этот свадебный подарок, если муж не смог дать жене ничего лучшего; но все же скажи ему, что легче было бы мне умирать, не выйдя замуж на краю гибели.

«Твердо произнесла она эти слова, взяла кубок и, не дрогнув, выпила», – пишет Ливий. Сципион опасался, как бы Масинисса с горя не последовал за женой. Он не отпускал нумидийца от себя ни на шаг, а на следующий день нашел способ уменьшить его скорбь. «Сципион, взойдя на трибунал. впервые назвал Масиниссу царем, превознес его похвалами и даровал ему золотой венок, золотую чашу, курульное кресло, жезл из слоновой кости, расшитую тогу и тунику с узором из пальмовых ветвей. Сципион почтил юношу и речью: нет в Риме отличия выше триумфа, ни один римский триумфатор не был облачен так роскошно, и римский народ из всех чужестранцев одного Масиниссу считает достойным такого убора».

Сифака отвезли в Рим, где он вскоре умер, не в силах переносить свое бедственное положение. А карфагеняне тысячу раз пожалели, что отдали Софонибу не тому нумидийскому царю. Отца Софонибы за поражение в битве карфагеняне приговорили к смерти. Гасдрубал бежал с остатками войска теперь уже от сограждан и занялся разбоем, как недавно промышлял этим делом отверженный жених Софонибы – Масинисса.

Карфаген, потеряв союзника и войско, теперь покорно просил мира у Сципиона. Чтобы смягчить победителя, карфагеняне привели в лагерь римлян немногих пленных, перебежчиков и беглых рабов. Они согласились на все условия Сципиона и заключили перемирие. Но одновременно карфагеняне отправили гонцов к Ганнибалу с требованием немедленно возвращаться в Африку. Карфагену нужно было тянуть время, и сам Сципион невольно дал им такую возможность – он велел отправить послов «в Рим к сенату» для заключения мира.

Как только карфагеняне получили известие, что Ганнибал уже покинул Италию, они осмелели (были забыты все клятвенные обещания) и захотели поживиться за счет римлян. В помощь Сципиону из Сардинии отплыл Гай Октавий – он вел 200 грузовых и 30 военных кораблей. Африка уже виднелась, когда налетевший шторм разметал флотилию Октавия, и какие-то корабли пострадали. Жадные пунийцы не могли упустить такую добычу; срочно к месту бедствия отправился флот из 50 кораблей, который принялся собирать разбросанные по побережью суда римлян и на канатах тащить их в Карфаген.

Ганнибал благополучно переправился в Африку и, как отмечает Моммзен, снова ступил после 36-летнего отсутствия на родную почву, которую покинул, когда был почти ребенком. Появление вождя, умеющего побеждать, подняло воинственный дух карфагенян. В состоянии эйфории они даже простили Гасдрубала, который, заочно приговоренный к смерти за поражения, скитался по Ливии. Последний передал Ганнибалу остатки войска, превратившегося в разбойничью банду, а сам поселился в Карфагене, стараясь не показываться на глаза согражданам. Карфагеняне о нем вспомнили после очередной неудачи и решили все же казнить. Гасдрубала искали по всему городу, рассказывает Аппиан, «но он успел раньше бежать в гробницу отца и там, приняв яд, лишить себя жизни; однако они извлекли оттуда его труп и, отрубив ему голову, стали носить ее на копье по городу». Так погиб военачальник, много лет сражавшийся за Карфаген в Испании и Африке.

Войско Ганнибала расположилось у города Зама – на расстоянии пятидневного перехода к западу от Карфагена. Сюда же привел легионы Публий Сципион.

Ганнибал, в отличие от соотечественников, на этот раз не был уверен в благополучном исходе битвы. Непобедимый полководец предложил Сципиону личную встречу, которая и состоялась между двумя враждебными лагерями. Первым говорил Ганнибал. Казалось, военачальники поменялись ролями: Ганнибал, привыкший побеждать в открытом бою, теперь прибег к оружию Сципиона. Он признал за римлянами право владеть землями, из-за которых и велись две самые кровопролитные войны (Сицилия, Сардиния, Испания). Владения Карфагена ограничивались Африкой. Состарившийся в битвах с римлянами военачальник знал, какое значение враги придают судьбе и случаю, и пытался обратить эти обстоятельства в свою пользу.

– Я боюсь твоей молодости и неизменной удачливости – они делают человека слишком неустрашимым, чтобы он мог рассуждать спокойно, – говорил Ганнибал в речи, переданной нам Титом Ливием. – Тот, кого судьба никогда не обманывала, нелегко принимает в расчет ее непостоянство. Счастью следует доверять меньше всего, когда оно всего больше. У тебя все хорошо; мы в опасности. Ты можешь предложить мир, для тебя славный и выгодный; мы просим только необходимого. Лучше, надежнее верный мир, чем мечты о победе: он в твоих руках, она же – в руках богов. Не искушай судьбу: многолетнее счастье может изменить в один час.