– Поговорим сейчас! – отрезал генерал. – Для чего я вставал ни свет ни заря, мучил людей, гнал сюда машину?.. Мы должны прямо сейчас выработать план действий. А Сергей Степанович с сегодняшнего дня становится вашей правой рукой…

– Третьей ногой, – хмыкнул Крячко.

Генерал сверкнул в его сторону глазами.

– Я, может быть, не очень ловко выразился, умник, но суть вам понятна! Капитан Кувшинников – тот человек, который нам сейчас нужен! Не нравится, как он выглядит? Ты, Стас, положим, тоже не красавец! А внешность капитана – это практически его дополнительное преимущество. Это он с виду такой растяпа и мямля. В деле он – зверь! А нам сейчас нужен для того, чтобы передать ему дело Быкова…

– Как передать?! – воскликнул Гуров. – После того, как нам пришлось нахлебаться дерьма…

– А его у вас все равно отобрали бы, – хладнокровно сказал Орлов. – Неужели не доходит, что я вас перехватил по дороге не просто так? Уверен, едва вы явитесь в управление, как тут же поступит приказ отстранить вас от дел и передать на рассмотрение министерской комиссии, или думской комиссии, или обеих вместе… А от меня потребуют представить подходящую кандидатуру для передачи дела. Тут-то и выйдет на сцену капитан Кувшинников. Ни одна сволочь не поверит, что человек с такой постной физиономией способен что-либо раскрыть. Ты не обижайся, Сережа!

– Я не обижаюсь, товарищ генерал, – услужливо ответил Кувшинников.

– Вот и хорошо, – кивнул Орлов. – Берите пример. Человек вообще ни на что не обижается. Делает свое дело и молчит в тряпочку. Его утвердят без разговоров, в этом я уверен. Кое-кому очень хочется, чтобы дело Быкова спустили на тормозах. Капитан Кувшинников как раз тот человек, который сумеет сделать вид, что у него все валится из рук.

– А мы? – сердито спросил Гуров.

– Вас будет терзать комиссия, – хладнокровно ответил генерал. – Или даже две. Но тут я тоже все уже продумал и подготовил. В госпитале МВД подготовлены две палаты и заведены две истории болезни. Как только вы узнаете про разбирательство, у вас обоих прихватывает сердечко. Вы у нас все же не мальчики, верно? Организм изношен, постоянные стрессы, а тут такое… Одним словом, вы оба сляжете в больницу…

– Я не хочу в больницу! – категорически заявил Крячко. – Я лучше в комиссию…

– Идиот! – сурово оборвал его генерал. – Вы будете заниматься поисками убийц Быкова. Вы будете искать связи между его исчезновением и деятельностью неизвестной, хорошо вооруженной банды. Вы будете искать также связи между этой бандой и теми высокопоставленными товарищами, которые собрали по вашу душу комиссии. Такие связи наверняка есть, и если вы их обнаружите, то не только реабилитируете себя, но снимете все прочие вопросы.

– А больница? – недоверчиво спросил Крячко.

– Всех устроит ваша болезнь, – сказал генерал. – С докторами из госпиталя я уже договорился, что вы там лежите. Возможно, придется два-три часа там покрутиться, пока Кувшинников будет входить в курс дела. Сдадите мочу, кровь из пальца… – усмехнулся Орлов. – А завтра втроем начинаете совместную работу. Беретесь за дело осторожно, но плотно. Я в вас верю, ребята, поэтому иду на такой откровенный риск.

– Действительно, неожиданно, – несколько растерянно отозвался Гуров. – Но почему ты так в нас уверен, Петр Николаевич? Ведь я же предупредил – зацепок у нас никаких.

– Кроме… – генерал выжидающе уставился на него. – Ну! Ты же сам сказал, кроме…

– Да. Об этом мы пока никому не сообщали, – кивнул Гуров. – Ни одному лицу. Что-то удержало.

– Так сообщите нам, наконец! – теряя терпение, вскричал генерал. – Или собираетесь носить эту страшную тайну при себе до самой смерти?

– В общем-то, я не уверен, есть ли тут какая-то связь, – сказал Гуров. – Но подозреваю, что есть. Помнишь, я рассказывал? Быков, когда последний раз звонил своей секретарше, заговорил что-то про Советскую Родину? В тот вечер, когда нас чуть не прикончили на волжском острове, мы видели на реке теплоход с названием «Советская Родина»…

– Вот даже как! – удивился Орлов.

– Да, но это еще не все, – продолжил Гуров. – Пока мы в Нижнем отдувались по поводу случившегося, давали показания следователю и организовывали мероприятия по опознанию трупов, попутно мы еще консультировались по поводу этого теплохода. Встречались с речниками, с людьми из волжского пароходства, в общем, со всеми, кто имеет отношение к этому делу…

– Ну и… – нетерпеливо спросил генерал.

– Никто из них про такой теплоход не слышал, – объявил Гуров. – То есть на бытовом уровне его знают, кое-кто видел такое судно на Волге, но, похоже, официально оно нигде не зарегистрировано, и никто не мог припомнить, чтобы хотя бы раз встречал этот теплоход у причала. О том, чтобы побывать на борту, – об этом даже речи не идет. Тебе не кажется это странным?

Генерал повернулся к рохле Кувшинникову и распорядился:

– Я сейчас с этими поеду в министерство, а ты сразу же приступай к выяснению статуса этой «Советской Родины», ясно? Какому пароходству оно принадлежит, кто капитан, кто владелец, и так далее, и тому подобное. Но при этом постарайся сделать так, чтобы никто не обратил на твои поиски внимания. Нехорошо будет, если наш интерес заметят в самом начале.

– Я аккуратно, товарищ генерал, – жалобно сказал Кувшинников. – Комар носа не подточит.