– Я действительно не понимаю, чего вы от меня хотите, – сказал Митрофанов, когда они оказались в салоне. – Я же не делал ничего…

– Не понимаешь? – Полковник прищурился. Он положил пистолет себе на колено, но знал, что в критической ситуации его реакции окажется выше и быстрее, чем у Митрофанова. – А чего же ты тогда кинулся убегать?

– Я… Я не знаю… Все дело в Дибеловиче…

– В каком смысле? – насторожился Гуров.

– Ну, как вам сказать?..

– Как есть. Выкладывай все без утайки. В противном случае тебе придется выбирать между смертью или несколькими годами заключения. Я смогу обеспечить тебе и то, и другое.

– Хорошо-хорошо, – Митрофанов с опаской покосился на пистолет. – Я скажу. Чего мне скрывать-то и рвать задницу за этого придурка? Короче, суть в том, что сегодня утром Иван сам позвонил мне. На мобильник. И сказал про вас. Что, дескать, нарисовался тут у нас ушлый мент и что, если вы появитесь у меня на горизонте, я не должен ни в коем случае допустить общения с вами. Сказал еще, что дело запахло жареным, весь наш бизнес под угрозой…

– Бизнес? – тут же вклинился в его монолог Гуров. – Какой еще бизнес?

– Разве вы не в курсе? – Митрофанов взъерошил волосы и с затаенной надеждой покосился на охранника в дверях «Сталкера». Но тот, похоже, уже успел забыть о произошедшем инциденте. С невозмутимым видом парень занял свою прежнюю позицию на крыльце с металлоискателем в руках. Толпа любопытных на обочине тоже поредела на добрую половину. – Дибелович сказал, что вы как раз и копаете под «Нагарат»…

– Давайте поподробнее, Павел Дмитриевич, – попросил полковник. – Что такое «Нагарат»?

– «Нагарат» – это фирма, – пояснил Митрофанов. – Ее возглавляет Артур Истибаев. Я был знаком с ним еще с тех времен, когда работал в налоговой. Мужик он неглупый и реально видит, где можно срубить хорошие бабки. Скажем так, профессиональный нюх у него на это дело. Пару-тройку лет он гонял в Москву и Питер неограненные алмазы, но потом этот рынок стал слишком конкурентным, и Артур ушел в «Нагарат»… Фактически «Нагарат» принадлежит Дибеловичу, но это так, знаете, негласно. Он все-таки сотрудник таможни, и во избежание лишних подозрений и кривотолков…

– Чем занимается эта фирма?

Митрофанов помедлил с ответом. Он уже перестал пялиться на пистолет Гурова так же, как и время от времени бросать взгляды за окно автомобиля. Последняя надежда на то, что кто-нибудь придет ему на подмогу и тем самым избавит от неприятного общения с дотошным сыщиком, у Павла угасла. В этот момент он мог думать только о том, как бы половчее выкрутиться из щекотливой ситуации с наименьшим вредом для себя лично. Мысленно Митрофанов проклинал Дибеловича, благодаря которому его спокойная и размеренная жизнь оказалась так безжалостно нарушена. Гуров не торопил собеседника. Деваться последнему все равно было некуда, и рано или поздно полковник сумеет вытащить из него все, что ему нужно.

– Я не знаю всей подноготной, – Митрофанов потупил глаза и только сейчас заметил, насколько грязны рукава его джинсовой куртки. – Ни Дибелович, ни Истибаев не горели желанием посвящать меня во все тонкости их бизнеса. Я лишь подрабатывал у них, если так можно выразиться. Курировал бухгалтерскую отчетность. Я ведь немного волоку в этом деле. Сам налоговик и, следовательно, знаю, где и в чем можно надуть это ведомство. Липовые балансы, расходно-приходные статьи, прибыль, закодированные наименования товара…

– При этом вы никак не могли не знать об истинной деятельности «фирмы». Разве не так? – Гуров намеренно добавил в голос металла, чувствуя, что задержанный начинает изворачиваться. – И насколько эта деятельность отличается от уставной?

– Ну, в общем, да… Это мне известно, – вынужден был признать Митрофанов. – Официально «Нагарат» занимается изготовлением пластиковых окон и дверей. И определенный план в этом направлении они делают, но на самом деле Дибелович переправляет через «Нагарат» пушнину в Москву.

– Пушнину?

– Да. Рысь, соболь, бобер и прочее. Но в основном, конечно, рысь. На нее повышенный спрос, а у нас тут такого дерьма в избытке, – Митрофанов невесело усмехнулся. – Они отстреливают рысь по пять-шесть штук в день. Связи Дибеловича на таможне позволяют беспрепятственно проходить все необходимые контроли, и пушнина следует в Москву. Это все, что мне известно. Честное слово.

Гуров задумался. Общая картинка происходящего начинала приобретать хоть какие-то реальные очертания.

– А какова была роль Дражайского во всем этом? – спросил он после недолгой паузы.

– Этого я не знаю, – быстро открестился Митрофанов, словно только и ждал этого вопроса. – С Юрой я был знаком только по охоте, да и то через Дибеловича. У меня, конечно, были подозрения, что и он как-то связан с пушным бизнесом. Уж слишком часто они уединялись с Иваном и обсуждали что-то тет-а-тет. Возможно, Юра принимал товар, а может… Не знаю, – отрезал он. – К чему строить догадки? Вы подозреваете, что смерть Дражайского как-то связана с «Нагаратом»?