— Согласна. — Джорджия свернула листок с эскизом платья, словно собираясь его порвать, но вовремя опомнилась. Прошлое больше не имело значения. Его обиды и его разочарования. Они обе выросли. И теперь она должна сделать работу, заказанную Кэт.

Но отделаться от чувства тревоги не удавалось; наверное, она так сильно не стала бы переживать, если бы делала платье для самой себя. И в то же время в глубине души она улавливала нотки зависти и гордости — ведь Кэт могла бы купить очень дорогую одежду, однако предпочла заказать платье у нее. Соперничество стало неотъемлемой частью ее деятельности: когда Пери начала самостоятельно разрабатывать дизайн своих сумочек, Джорджия испытала что-то вроде восхищения, смешанного с раздражением. Создание собственной коллекции откладывалось, поскольку работа в магазине поглощала все силы и ее нельзя было отложить: от прибыли, которую приносило ее дело, зависело будущее Дакоты, ее учеба в колледже и благосостояние их обеих. А кто даст гарантию, что занятие дизайном обеспечит постоянный доход, если люди до сих пор относятся к вязанию как к хобби и не более?

Джорджия мечтала разработать свой стиль одежды, теплой, удобной, красивой, которая пользовалась бы спросом и высоко ценилась, но не являлась массовой. Ей хотелось вязать не только толстые свитеры, но и тонкие, почти шелковые легкие платья. И вдруг ей подвернулась настоящая удача: если Кэт понравится ее работа и она станет носить ее платье, это послужит лучшей рекламой и поможет Джорджии быстро завоевать симпатии потенциальных заказчиков и покупателей. Разве так уж мало людей, желающих иметь красивые вязаные вещи, но слишком занятых, чтобы заниматься вязанием. Джорджия не сомневалась: ее замысел придется по вкусу многим клиентам. У нее уже была одна покупательница, заказавшая несколько пар вязаных детских носочков и шапочек и восторгавшаяся ее работой, не веря, что такое можно создать при помощи самых обычных спиц и шерсти, да еще вручную.

Но конечно, ее амбиции и планы простирались гораздо дальше, чем вязание детских вещичек, ей виделась собственная марка одежды с характерной только для нее цветовой гаммой и стилем. И еще неплохо бы купить ресторанчик Марти и превратить его в бутик, где продавалась бы не только шерсть, но и готовые вещи. Или, мечтала она, открыть большой магазин с несколькими отделами и с роскошным стеклянным входом и витринами, с огромными зеркалами на стенах. Он пользовался бы неслыханной популярностью, и тогда ее жизнь кардинально изменилась бы и она не чувствовала бы себя неудачницей рядом с Кэт…

Но чтобы все это стало хоть сколько-нибудь возможным, ее новое платье должно полностью преобразить Кэт. Задача не из легких, и Джорджия знала это с самого начала. Проблема заключалась в другом: кожа, лицо, фигура Кэт были настолько ухоженными, облагороженными и респектабельными, что придать всему этому пикантность с помощью вязаных вещей дьявольски трудно. Можно, конечно, постараться выгодно подчеркнуть особенности телосложения Кэт: ее линию плеч, декольте с помощью совершенного силуэта платья, но как сделать ее внешность запоминающейся, яркой, впечатляющей?

Постепенно Джорджия пришла к такому выводу: судьба не случайно для успешного старта проекта послала ей именно такую заказчицу — Кэт более, чем кто-либо, нуждалась в том, чтобы придать ей хоть немного сексуальности. Кэт оказалась несговорчивой клиенткой и часто меняла свои требования: то ей не хотелось, чтобы у платья был короткий рукав, то просила как можно сильнее подчеркнуть линию бедер и груди. Но к концу последней мартовской недели она все же определилась со своими пожеланиями.

— Джорджия, пожалуйста, скажи мне честно, что ты думаешь об этом платье? Я хочу знать твое мнение. — Кэт говорила с ней откровенно. После бесконечных просьб что-то поменять в дизайне и скорректировать его по ее усмотрению она все же решила попросить у Джорджии совета. — Я уже ничего не понимаю. Скажи мне, как ты сама все это видишь. Все получается плохо, как ни крути.

Она прошла в спальню и закрыла дверь. Джорджия подождала четверть часа и затем попросила разрешения войти.

Кэт разглядывала себя в огромное зеркало со всех сторон и была раздражена и расстроена.

— Почему мы выбрали золотую нитку? Я же выгляжу в нем как статуэтка Оскара в человеческий рост! — возмущалась она, поворачиваясь то так, то эдак. — Или еще того хуже — как одна большая задница. Что, я не права?

Обычно их первые встречи заканчивались быстро, поскольку Джорджия спешила вернуться в магазин, а Кэт — к своим оздоровительным массажам, косметическим процедурам, посещениям кабинета акупунктуры, тренажерных залов и салонов красоты, где при помощи коллагеновых масок пыталась сохранить кожу молодой. Но по мере работы над дизайном модели время, проводимое вместе, все увеличивалось. Джорджия завела в своем компьютере папку, куда складывала отсканированные эскизы платья и вносила разного рода наблюдения и замечания по поводу деталей, нуждающихся в изменении.

— Думаю, мне это только на пользу, — возразила однажды Кэт двум своим знакомым, которые, выслушав ее рассказ о платье, сказали, что она тратит время попусту. — Эта женщина, Джорджия, может, и кажется со стороны странной, но когда мы обсуждаем с ней наш замысел, то она частенько оказывается права. И потом, общение с ней сильно отличается от принятых в моем кругу норм. Мне оно необходимо.

Она нуждалась в этом уже давно. Потому что смертельно скучала.

Ей только исполнилось двадцать два года, когда она вышла замуж за Адама. И его семья так никогда до конца и не приняла ее. Конечно, мать и отец Адама всегда обращались с нею доброжелательно — еще с тех пор, когда она была студенткой дармутского колледжа. Они вежливо расспрашивали ее о планах на будущее, интересовались успехами в учебе, приглашали на ужины. Она ездила с ними кататься на горных лыжах, а летом отдыхала на море. Однако в отношениях самого Адама и родителей она так и не смогла разобраться. Ей, девушке, воспитанной в провинции, оказались непонятны многие правила и традиции его семьи. И уж тем более ей не хотелось думать о том, будто его родители до последнего надеялись, что сын с ней будет только встречаться, но никогда не женится.

Они подозревали ее в шантаже, считая, что она забеременела и стала требовать, чтобы Адам женился на ней. Но это не мешало им мило улыбаться, поднимая бокалы с шампанским на их свадьбе, и подарить им особняк в стиле Тюдоров, когда Адам еще не имел такого состояния, как сейчас, и он только начинал свою деятельность на Уолл-стрит.

— Имя Кэти звучит несколько пошло, словно она какая-нибудь официантка, — услышала она однажды разговор свекра с Адамом. — Скажи ей, пусть называет себя Кэт, ради всего святого; так намного приличнее.