Джорджия с трудом открыла глаза. Она даже поверить не могла, что ей все же удалось уснуть после разговора с Кэт. Уже было утро, и Дакота стояла рядом с ее постелью, одетая в свитер из мериносовой шерсти, связанный ей матерью в подарок на Рождество, и брюки.

— Ты посмотри, как тебе идет! — воскликнула она, взглянув на дочь. Лучшая награда для нее — если ее вещи нравились Дакоте. Но в этот момент ей стало очевидно и еще кое-что — Дакота выросла, летом ей исполнится тринадцать лет. Джорджия села на постели, чувствуя себя одновременно и плохо и радостно; все изменилось, и ее жизнь тоже, она сама стала намного старше и мудрее.

— Сейчас восемь часов, я, наверное, опоздала в школу, твой будильник звонит уже целый час! — объявила Дакота. — На самом деле я не такая уж маленькая девочка, чтобы не дойти до школы самой.

— Ну что ж, тогда собирайся, а не болтай, раз ты взрослая.

Взрослая! Джорджия не могла вспомнить, когда ее мать сказала ей впервые, что она уже взрослая, — Бесс никогда не переставала поучать ее. Часы действительно показывали без десяти минут восемь. Как она могла проспать звонок будильника? Она же всегда вставала даже раньше, чем он успевал прозвенеть, — готовила кофе себе и завтрак дочери. Это Дакоту, любившую поспать по утрам, надо было всеми силами отрывать от постели.

Может, ей стоит согласиться, чтобы Дакота пошла в школу одна? Она чувствовала себя такой измученной и истощенной — то ли от работы, то ли от вчерашнего разговора с Кэт.

— Мама! Ну ты встаешь или нет? Попробуй мои кексы! — Дакота принялась трясти ее и совать ей в руки джинсы и блузку. В открытое окно комнаты вливался свежий майский воздух.

— Я провожу тебя до улицы, где находится школа, но до дверей дойдешь сама, — предложила Джорджия Дакоте, которая тут же кинулась умываться, чистить зубы и причесываться. Она сделала все очень быстро, даже не повертевшись, по своему обыкновению, перед зеркалом.

— Не люблю пижамы! — заметила Дакота. — Когда вырасту, то буду спать в самых красивых кружевных рубашках и трусиках. И волосы укладывать на бигуди.

Джорджия засмеялась:

— Да, именно твои волосы нуждаются в укладке на бигуди! Ну, идем, поговорим по дороге.

Джорджия быстро переоделась и расчесала волосы.

Надо же, ее дочь скоро сама будет ходить в школу — она до сих пор не могла в это поверить. И чем ей так не нравятся пижамы? Неужели все девочки в ее возрасте мечтают о белье для взрослых? Она пыталась вспомнить, была ли она в детстве такой же или нет… Хотя вряд ли ее мать поощряла подобные разговоры.

Солнце только-только встало, но Люси уже сидела в столовой, в недавно купленном в «IKEA» кресле, помешивая теплое молоко с сахаром в большой кружке. Ела она теперь действительно «за двоих», но по ночам она спала по-прежнему плохо. Люси обвела в настенном календаре предполагаемый день родов, в октябре, жирным красным кольцом. Ребенок! Господи, как еще долго, все-таки он появится на свет до ее сорок третьего дня рождения. Рози и представить себе не могла, что ее жалобы на отсутствие ребенка, которые она высказала в тридцать пятый день рождения Люси, дочь примет во внимание только через семь лет.

Еще год назад она почти смирилась с мыслью об одиночестве и невозможностью ничего изменить. А сейчас она готовится стать матерью. Люси закончила завтрак и стала собираться. У нее еще много работы: надо просмотреть отснятые эпизоды, внести поправки, объяснить Джорджии и Аните, что следует переделать. Джорджии все-таки следует переодеться и вместо платья надеть костюм, поскольку роскошная мозаика платья отвлекает зрителей от самого главного — от урока. Как удивительно, ведь никто из них до сих пор даже не подозревает, что у нее будет ребенок… Или все-таки они догадываются? И еще: нужно попросить всех участниц клуба держаться перед камерой более естественно — лучше, если бы они вообще забыли, что их снимают, — но пока только Кейси вела себя более или менее.

Люси переключилась на самое начало съемки и снова увидела Джорджию; дверь магазина позади нее призывно распахнута — это хорошо! Но надо показать вход снаружи, чтобы зрители сразу могли себе представить, куда они придут.

«Добро пожаловать в мой мир, — звучал приятный голос Джорджии. — Я Джорджия Уолкер, а это мой магазин вязальных принадлежностей, который находится в Нью-Йорке, в Вест-Сайде… — В это время камера скользила по полкам с шерстью, спицами и журналами, затем остановилась на большом столе. — …где и происходят все эти чудеса. — Теперь голос стал более уверенным и спокойным. — В этом помещении по пятницам проходят встречи участниц клуба вязания, — продолжала Джорджия, обходя стол вокруг. — Вот прямо здесь, за этим столом, мы с подругой, Анитой Ловенштайн, стараемся объяснить всем желающим секреты полузабытой ручной техники создания восхитительных вещей. — Она обвела рукой пространство вокруг себя. — Мы будем рады, если вас заинтересует мой рассказ и вы тоже захотите присоединиться к нам».

На экране появилась надпись: «Урок первый». Его должна вести Анита. Люси остановила пленку. Нет, до этого момента нужно еще снять кадр с Анитой и Джорджией крупным планом — зрителям необходимо хорошенько запомнить обеих женщин.

Люси выключила камеру и отправилась в ванную — она принимала душ несколько раз в день, это помогало ей сохранять бодрость, впрочем, надо отдать должное Дарвин — ее конфеты тоже оказались кстати.

— Ты неплохо выглядишь, — сказала она себе, посмотревшись в зеркало и погладив живот.