Ночь была беспокойной, какие-то странные мысли и дурацкие видения не давали Дину заснуть. В конце концов он чертыхнулся, встал, стараясь не будить Чарли, и часов до трех просидел на кухне. Потом наконец смог задремать: прямо так, в кресле.

Когда прозвенел будильник, захотелось взвыть. "Ну какого черта!"

Встал Чарли, удивился, усмехнулся и пошел готовить кофе.

Его улыбка насторожила, кофе в банке оказался последним. Зарплата через неделю. Денег на жизнь почти нет. Все ни к черту

– Вы вчера классно выступили, - произнес Чарли, поворачиваясь к другу. Тот скривился. Как будто мало было ему того, что он полночи думал про это дурацкое выступление, так еще и Чарли с утра пораньше решил обрадовать - напомнил!

– Иди ты!
– тихо сказал Дин и потер виски. Голова раскалывалась.
– Лучше скажи, как у нас с "семейным бюджетом"?

– Нормально. Как и у всех нормальных людей. Тянем до зарплаты.

– Ага...
– пробормотал юноша и положил голову на стол.
– А если поподробней?

– Если поподробней, - отозвался Чарли, садясь за стол рядом, - то на маленькую баночку кофе и буханку хлеба нам хватит. Есть еще немного на карманные расходы, плюс то, что лежит в загашнике, - как только парни переехали, сразу скинули все деньги в общую кучу, - но я не очень хочу пока их трогать. Мало ли.

– Согласен, - кивнул Дин и усмехнулся.
– Нам сегодня к двум?

– К трем, - поправил Чарли и сделал большой глоток кофе.
– Сегодня приходит товар, надо будит разгрузить, оформить и расфасовать. Походу сегодня магазин работать не будет, так что никаких надоедливых покупателе.

– Никаких покупателей - это хорошо. А то мой мозг скоро откажется работать. Никогда не думал, что люди могут так раздражать.

– Аналогично, - согласился Чарли, а потом надолго задумался.

– Что случилось?
– заметил перемену в настроении друга Дин.

– Ничего особенного, - отозвался тот, а потом тяжело вздохнул.
– Мне вчера предки звонили.

– Чего хотели?
– моментально насторожился Дин

– Чего-чего. Чтоб я вернулся! Они, видите ли, помирились и хотят, чтобы я бросил маяться дурью.

– Хм... А ты?

– А меня вполне устраивает наша нынешняя жизнь, - спокойно отозвался парень, замечая, как Дин затаил дыхание.
– Только одна проблема.

– Какая?

– Твой отец, похоже, постоянно связывается с моими. И сильно плющит их по поводу нашего отвратительного поведения.

– Яссно...
– прошипел Дин и снова потер виски. Голова начала болеть с новой силой.
– А не пойти бы ему... Куда подальше.

– Не думаю, что он так просто успокоится, - пробормотал Чарли и снова посмотрел на друга.

– Знаю, что не успокоится. Но это его проблемы. Ладно, пошли собираться, а то еще опоздаем. Падерн будет в восторге от возможности снова поорать.

– Пошли, - согласился Чарли и устало вздохнул.
– А может, ну его...

– Что?
– не поверил Дин. Чтоб его извечно правильный друг предложил прогулять урок! Да когда такое было!

– Ладно-ладно. Я просто предложил, - устало сказал тот и встал.
– Давай, отрывай свою голову от стола и шевели лапами.

– Уже, - пробубнел Дин, и действительно встал.

"Господи, как же башка трещит".

Питер вышел из класса разъяренный: математица, единственный препод, который относилась к нему так же, как и ко всем, влепила "2" за отказ от ответа. Он толкнул дверь и пошел по коридору, задевая всех портфелем.

Сэнди медленно шла на встречу, болтая с одноклассницей о теме, которую они только что разобрали. Она не успела ничего сделать или хотя бы сообразить, что происходит, когда в нее со всей дури врезался парень. Он презрительно глянул на девушку и пошел дальше, но ей было очень больно, и подруга не сдержалась:

– Ты что творишь! Совсем охренел? Нормальные люди хотя бы извиняются... Чертов придурок, - если на предыдущие слова ему было плевать, то на "придурка" он отреагировал мгновенно: развернулся, сверля глазами Сэнди и ее подругу. В коридоре вдруг стало тихо.

– Ты ведь не станешь извиняться перед червем, если на него наступишь, правда?
– проговорил он елейным тоном, но так, чтобы его слышали все.
– Так зачем же мне извиняться, ведь она даже не червь. Ее вообще нет. Никто. Жалкое подобие человека. Ничтожество!
– сказал-плюнул Питер и жестоко усмехнулся