– Будем импровизировать.

– Ну как всегда.

Отель «Грандкарина», в котором почти уже три года назад я устроил бойню, стоит сверкающим памятником человеческой глупости. В этом здании велись переговоры о мире с ненавистной мне Нарголлой, а теперь здесь же принимают делегацию морфоидов, расы, которая живет, питаясь человеческой кровью. Ринарио Умано можно понять. Маленький кусочек земли с более чем двумя десятками порталов, слишком не защищен перед угрозой извне. Теперь, когда Орима, «старшая сестра» Штормзвейга, пала, лидер междумирья пытается защитить свой народ любой ценой.

Его можно понять. Но не хочется.

Возле отеля к нам присоединяются Ванхаус и двое из отряда Кортни – Бамбук и Албанец.

– Жопой чую, эта гадина уже внутри, - сквозь зубы цедит Ванхаус.

Эту его фразочку повторяет уже вся наша группа.

Естественно, нам внутрь здания ходу нет. В качестве охраны здесь морфоиды Семьи, которые сразу же пытаются обработать нас своим гипнозом. Потрясенные неудачей, переглядываются и синхронно хватаются за пистолеты.

– Спокойно, - поднимаю я руки, - Орима, разведуправление, отдел «М». Спокойно, ребята.

Морфоиды снова переглядываются. Один расплывается в ядовитой улыбочке:

– Сам Райт пожаловал?

– И не один, а с компанией! – вторит ему другой.

Иногда даже такая популярность играет на руку.

– В здании суморф. Счет идет на минуты, - со всей серьезностью говорю я, держа руки на виду, - нужно найти ее, пока она не подорвала себя. Пропустите нас. Мы не враги.

– Да ну? – скептически хмыкает морфоид, этими ужимками до безобразия напоминающий Зэйро.

– Пока – нет.

Второй морфоид пожимает плечами.

– Пойду, проверю.

Похоже, эти типы относятся к работе с большей ответственностью, чем «охранка» Ринарио.

– Один? Здание из семнадцати этажей? – спрашиваю я. – Мы безоружны, но сработаем эффективнее.

Морфоид колеблется. Его рука то и дело ложится на висящую на поясе рацию, но связи нет, и он раздумывает, может ли взять на себя ответственность и впустить в отель главное пугало кровососов – Дана Райта.

И тут происходит то, чего я боялся больше всего на свете. Рация морфоида оживает сама по себе. Мы с Веньяром первые понимаем, что это значит, вот только реагируем совершенно по-разному. Я бросаюсь в здание и получаю в грудь и по морде. Веньяр, всегда немного уступавший мне в физической кондиции, прижимает меня к брусчатке с немыслимой силой.

– Все назад! – орет он. Крик прокатывается по площади, парализует веселье. На миг воцаряется тишина, а я, как в замедленно съемке, вижу взгляд морфоида. Он хватает рацию, говорит что-то. Веньяр сползает с меня и, ухватив за руку, тащит от здания.

– Даааан! – стонет он в непомерном усилии и снова кричит. – Все прочь! Уходите, уходи…

Его голос теряется в оглушительном треске. Пузырь огня вырывается из стеклянных дверей «Грандкарины», я, едва успевший вскочить на ноги, ныряю за какую-то клумбу. Рядом со мной приземляется и накрывает голову руками кто-то еще. На нас сыплются какие-то обломки, камушки, пыль. За спиной жарко полыхает. Уши закладывает от визга и криков. А впереди пылает, исторгая густой черный дым дворец правительства.

– Очнись, Дан, - твой голос звучит в моей голове, поэтому его проще вычленить из какофонии, охватившей площадь Штормзвейга. – Вставай, братишка. Уже все. Все.

Все! Поднимаюсь на ноги и, пошатываясь, оглушенный, оглядываю площадь. Прямо передо мной труп женщины с изрезанными осколками стекла лицом и шеей. Рядом вповалку несколько человек. Морфоид с рацией, с которым я спорил у дверей, валяется аж возле фонтанчика, в десяти метрах от ступеней. «Грандкарина» устояла, но весь первый этаж выгорел от мощнейшего взрыва, а второй провалился на первый. Впрочем, оценить разрушения в таком дыму невозможно.

Оглядываюсь в поисках Жана и своих ребят. Тот, кто оказался рядом со мной, вроде Албанец, тщетно пытается выбраться из-под обломка гранитной плиты, упавшего ему на руку. Я хватаюсь за край, кто-то помогает мне – спасательная служба прибыла – и солдат оказывается на свободе.

– Ты в порядке, Дан? – Веньяр вроде не пострадал, только лицо все будто вымазано серым мелом.

– В порядке.

– Наши тоже все в порядке.

Жано, как наседка, уже собрал своих «птенцов» - Скотти, Стикер, Бамбук, Ванхаус – все подтягиваются к нам, потрясенно оглядываются кругом. Жертв десятки, и это только те, кого мы видим.

– Идите к точке сбора, ищите остальных.

– А ты?

– А я должен найти Лину.

Только бы она не пострадала. Я просил ее держаться возле морфоидов Семьи, но и они оказались недостаточно дальновидны.

– Лина! – кричу я. В густом дыму ничего не видно. Люди в панике бегут прочь с площади, натыкаются друг на друга, кто-то рыдает, кто-то стонет, кто-то истерически хохочет.

Я брожу в этом аду, кажется, целую вечность.

– Лина! Лиииин!

– Дан! – возглас позволяет мне сориентироваться. Слава богу, она жива!