Я только пожимаю плечами. Простейший прием манипуляции – показать, что желаемое почти у тебя в руках. Затем усиление воздействия: «мы расшевелили», «наши с вами наработки», и заимствованные у морфоидов фишки – отзеркалить позу, подстроиться под ритм дыхания…

– Орима нуждается в нашей помощи, майор. Мы с вами, похоже, единственные, кто понимает, что объединение с Семьей было ошибкой.

– Допустим, - очки бликуют зеленым перламутром. Я кашляю, сбивая дыхание, а с ним и чужую программу. Архангел, конечно, выпендривался. Проверял, раскушу я его слету или нет.

– Молодец, - с искренним уважением усмехается он.

– Ну так что, генерал? Не хотите поделиться секретами? Хотя… если ваши секреты такие же, как попытка обработать меня, то, получается, я солгал высшему военному совету. Это будет очень досадно.

– Конечно же, нет. Это так, профессиональный юмор. Но у нас есть эффективные способы считать чужеродную программу.

– В таком случае, почему вы все еще не пустили их в дело? Почему угнанные камикадзе самолеты бомбят наши базы?

– Потому что не хочу закончить, как Кеннет Смит, - я осознаю, что Архангел сейчас предельно откровенен со мной, - стоит мне предпринять решительные шаги, и мою машину тоже остановят на перекрестке. Некто сядет в нее и заложит в мою голову то, чего я не желаю. Назовите мне имя, Дан. Вы же знаете, кто это? Смит вам сказал?

Жано говорил, я задушил бывшего советника голыми руками.

– Очевидцы в один голос утверждают, что вы были в сознании еще некоторое время после выстрела и успели расслышать ответ Кеннета Смита.

Я изо всех сил пытаюсь вспомнить, но в памяти, хоть убей, не осталось этого момента. Может, это ты его убил? И ты успел услышать ответ? Или не было никакого ответа, Смит мог и не знать, кто поселил в его подсознании разрушительную программу.

– Я не помню.

– Жаль, - Милтон не кажется особенно расстроенным, - но, к счастью, у нас есть вы. Последний оплот верности Империи, честный, храбрый, неподкупный. Непотопляемый, прямо скажем.

– Не стоит расхваливать меня, генерал, я не атомный крейсер, - разговор ни о чем начинает утомлять. К тому же, судя по шагам в соседнем коридоре, военный совет только что закончился. Значит, меня ждет разнос от Рагварна и обсуждение вопроса моей профпригодности.

– Нет, но в последнее время меня все чаще преследует сомнение – человек ли вы вообще, Райт?

Снова бессмысленная болтовня. Расклеился ты, Архангел, если цепляешься за проданного тобой человека, как за последнюю соломинку.

– Откровенность за откровенность, генерал: у меня на ваш счет тоже много вопросов.

Например, как ты мог, сука, отправить на смерть людей, которые выполнили твой же преступный приказ? Как мог лишить героев, спасших Ориму, славы и посмертия?

– Мы могли бы обсудить их. Например, сегодня вечером, часов в девять. В моем кабинете.

– Едва ли нам есть, что обсуждать, генерал, - я делаю глубокий вдох, привычно загоняя злость и непонимание так далеко, как могу. В переговорах с такими, как Архангел, эмоции только мешают.

– У нас много общего, Дан: мечты, цели, верность своей родине…

– У нас разные методы, генерал. Я не продаю своих людей и не спекулирую информацией. Если вы и дальше намерены настаивать на сотрудничестве, то должны знать: майор Рэндел был моим другом. Его смерть я вам не прощу.

Милтон принимает удар стоически, как положено профессиональному вербовщику. На тонких губах играет улыбка, но глаза за бликующими стеклами не могут скрыть разочарование.

– Прошу прощения, сэр, меня ждет командор, - коротко киваю и поворачиваюсь, чтобы уйти. Все, что нужно, я узнал, а для выяснения отношений не подходит ни место, ни время.

– Надо признать, я недооценил вас, Райт, - бросает мне в спину Милтон.

Еще комплимент на прощание? Ну до чего галантный сукин сын!

– Меня многие недооценивали, Милтон. Сказать вам, где они теперь?

Я ухожу, чувствуя спиной взгляд, по количеству концентрированной ненависти сходный с лучом лазерного прицела.

В приемной командора меня дожидается взбудораженный Веньяр.

– Ты где шляешься? Ты что там напи*… наболтал? Командор пришел мрачный, как туча, и требует тебя к ноге!

– Ну раз к ноге, я пошел.

– Погоди, - Жано загораживает мне дорогу, несмотря на энергичные жесты адъютанта, требующего, чтобы я немедленно вошел в кабинет начальства, - чего Вики-то говорить, если ты не вернешься?

Шуточки у него!

– Я вернусь, - ободряюще сжимаю его локоть, - успокой ее, я скоро.

– Что там случилось?

– Потом расскажу, отойди.

– Ни пуха, ни пера, братишка, - заинтригованный Веньяр неохотно отступает с дороги.

Тим Войс облегченно закатывает глаза и входит, чтобы доложить о моем появлении.