Надо отдать ему должное, контрразведчик быстро взял себя в руки.

– Вы правильно поняли.

– В таком случае, я должен знать все о вашем методе распознавания гипноза. Зайдите ко мне завтра в первой половине дня, - одним движением я бросаю на стойку нужное количество монет и встаю, не давая Торну продолжить диалог.

– Доброй ночи, мистер Торн.

– До свидания, полковник, - он, щурясь, смотрит мне вслед.

Возвращаясь, я замечаю, что в штабе горит свет. Чудесно! Ай да Бахмат! Ай да лис!

Разумеется, все заговорщики под предводительством генерала Андерша тут, сгрудились вокруг стола, над которым крутится объемная карта Румы. Сквозь сверкающую голограмму просвечивает бутылка водки и маленькие стаканы. Ну просто Тайная Вечеря.

При моем появлении офицеры, как один, резко поворачиваются и, узнав, переглядываются, будто пойманные на горячем грабители. Замполит выглядит смущенным.

– Полковник Райт, - вскакивает Андерш, - что вы тут забыли?

– Какая любопытная постановка вопроса, - язвительно отвечаю я.
– Что я мог забыть на совещании офицеров штаба, начальником которого меня назначили?

Кто-то из присутствующих давит усмешки, другие отводят взгляд. Андерш стремительно багровеет:

– Все знают, что вас прислали шпионить за нами, Райт.

– Прямо-таки все?

Замполит разглядывает свои руки, но на тонких губах играет улыбка. Полагаю, комдив приказал ему любой ценой избавиться от меня, потому Бахмат и устроил этот розыгрыш с приглашением в бар. С другой стороны, он мог предложить встретиться в городе, чтобы я гарантированно не попал на секретное совещание. А раз он этого не сделал, можно предположить, что замполит с Андершем не заодно.

Я оглядываюсь в поисках свободного стула. Под напряженное молчание офицеров штаба приношу стул из коридора и усаживаюсь перед столом. Генерал Андерш смотрит на все это с таким видом, словно готов выхватить пистолет и выстрелить в упор.

– Продолжайте, господа, - разрешаю я, складывая руки на груди, чем окончательно вывожу его из себя. Это нетрудно, ей-богу! После короткого, но напряженного разговора с контрразведчиком стычка с Андершем только бодрит.

– Никто ничего продолжать не станет! Я подам рапорт, чтобы через месяц вашего духу здесь не было!

Кто же его так настроил против меня? Может, Брэниган лучший друг этого Андерша?

– Берт! – снова встревает Бахмат. – Ты перешел все границы!

– Нет уж, я выскажу этому типу все! – повышает голос комдив. – Пусть не думает, что мы тут ничего не знаем. 21 дивизия всегда была самой сплоченной и боеспособной дивизией в армии Оримы, а нас подозревают в измене!

– Берт!

– Что Берт?! Райт – стукач, шавка контрразведки! Еще летом он был лейтенантом, и вот нарисовался тут с погонами полковника!

Андерш обличает меня с явным удовольствием. Офицеры потрясенно молчат, переводя взгляд с меня на командира.

– Да, - глядя с вызовом, продолжает комдив, - я знаю, что ты там наболтал на совете! Лицемерный сукин сын! Ты оговорил на суде моих друзей, которые были невиновны! А теперь ты опомнился, ублюдок! Двадцать наших братьев, оримских офицеров, приговорены к расстрелу…

– Сэр, - Бахмат начинает нервничать, - показания давал не только полковник Райт. И их не расстреляли. Они сбежали к террористам.

– И что? Обнимемся и побратаемся с этим дерьмом?… Его отправили шпионить за нами!

Присутствующие офицеры избегают смотреть на меня прямо. Бахмат возводит глаза к облупившемуся потолку.

– Господа, - решив, что пора прекращать балаган, поднимаюсь я, - позвольте прояснить ситуацию: командор Рагварн перевел меня в 21 дивизию с целью обеспечения безопасности.

Андерш открывает рот, чтобы высказаться, но тут же закрывает его под предупреждающим взглядом замполита.

– Чтобы в дальнейшем у нас не было недопонимания, вы все должны знать о сложившемся в мире положении. Нам противостоит опасный враг, который владеет оружием, противопоставить которому практически нечего. Это мощный гипноз, заставляющий жертву совершать безумные поступки. Любой из вас может подвергнуться воздействию и сделать нечто, противоречащее воинской чести и здравому смыслу. Мы уже видели это раньше, и видим теперь, как с наших закрытых баз угоняются бомбардировщики с ядерными ракетами. Оримские пилоты на оримских самолетах расстреливают оримские базы. Если вам кажется, что это детские игрушки, продолжайте мериться крутостью, но не мешайте мне делать мою работу.

– Вы сказали, «любой из вас»? – перебивает меня молодой парень в потрепанном лётном комбинезоне без знаков отличия. У него дерзкий взгляд и такой же дерзко вздернутый нос с россыпью веснушек. – А вас что, это не касается?

– Меня это не касается, - спокойно отвечаю я под сдержанный гул и недоверчивые взгляды офицеров, - на меня не действует гипноз морфоидов. Таких, как я, в Ориме немного. Нас было одиннадцать, когда мы вошли в захваченную лефтхэндом столицу, чтобы освободить Генеральный штаб и вывести колосс террористов с двенадцатью авиабомбами. И меньше всего мы думали тогда о погонах и наградах, - я смотрю в упор на Андерша, обвинившего меня в карьеризме, и под моим взглядом комдив теряет гонор, - нас осталось двое. Двое на несколько сотен суморфов и тысячи морфоидов.