Наконец Сиваков завершил свой труд.

– Отчего он умер? – спросил Гущин, когда эксперт, переодевшись и отмывшись, вышел к ним.

– От кровопотери. Я так думаю, я детально исследовал его сосуды, аорту. Отчленение кистей рук внесло свою лепту, но, скорее всего, его ударили по голове, раскроили череп топором. Кровь хлынула потоком. Опять же это мое предположение, потому что голова отсутствует, – Сиваков хмурился, он был профессионал и не терпел такой вот неопределенности. Однако осторожничал.

– А что такое тиопентал натрия? – тут же спросила Катя. Она совсем как-то сникла, пала духом в этом кошмарном заведении, где вскрывали покойников, а Гущин выглядел так, словно и сам вот-вот скончается прямо на банкетке. – У него в крови, эксперт нам сказал.

– Тиопентал натрия меня удивил, – ответил Сиваков. – Это не тот препарат, что часто встречается при криминале. А уж при криминальных разборках, если вы предполагаете, что перед нами труп уголовника, вообще о нем слыхом не слыхивали.

– Что это за дрянь? – тихо спросил Гущин.

– Этот препарат применяют как средство наркоза при местном обезболивании. Но чаще его используют ветеринары для усыпления животных.

– Снотворное? – спросила Катя.

– Нет, средство, расслабляющее мышцы, действующее как наркоз. Ветеринары подбирают смертельную дозу для усыпляемых животных. В медицине при операциях им пользуются аккуратно, обычно вводят внутривенно с интервалами. А здесь у нас вкололи внутримышечно, и доза большая. Использовали как средство-вырубон.

– Вырубон?

– Вырубили, обездвижили, привели в беспомощное состояние мужика. И еще эти следы пыток на половых органах – так что выводы делайте сами.

– А достать как его… этот тиопентал, легко? – спросил Гущин.

– Нет, это строго регламентированный препарат, внесенный в специальный список. Но у ветеринаров он есть.

– Значит, убийца может иметь отношение к ветеринарии? – спросила Катя.

– И к медицине тоже, хотя… Чего сейчас только за деньги не купишь! – Сиваков хмыкнул. – Мы проведем гистологию, заключение экспертизы направлю позже, обычным порядком. Устанавливайте личность убитого. Без этого все наши усилия бесплодны. Что там с отпечатками на брелке?

Эксперты-криминалисты пока молчали. И это не предвещало ничего хорошего, скорее всего, отпечатки, даже если они и выявлены, непригодны для исследования.

– Пытки вписываются в картину криминальной разборки, Федор Матвеевич. Вполне, – заметила Катя, когда они сидели в машине и решали, куда ехать и что делать дальше. – Что-то не поделили братки. Либо он какому-то босу мафии дорогу перешел – вывезли в лес, пытали, потом убили. И сделали все, чтобы мы его из-за прошлой судимости не опознали. Тиопентал этот могли вколоть, чтобы не сопротивлялся.

– У них пушки, у братков, коленки просто могли прострелить. Чего с уколами возиться? Они уколов не любят, сразу палят, – хмыкнул Гущин.

Он немного отдышался на свежем, пропахшем бензином воздухе улицы. Катя тоже чуть воспрянула духом и стерла влажной бумажной салфеткой с верхней губы страхолюдные белые усы из ментола.

– Ладно, сейчас отвезу тебя домой, – решил Гущин. – И так ты мне помогла уже выше крыши. Спи дома, отдыхай.

– Рано еще спать. Белый день на дворе. – Катя глянула на субботнее солнышко и клочок чистого осеннего неба между крышами. – Позвоните сами экспертам насчет отпечатков.

Полковник Гущин достал мобильный. Набрал номер со скучным выражением лица – он не надеялся на удачу.

– А, Федор Матвеевич, мы только что закончили, – отозвался криминалист. – Фиговый материал вы нам подкинули.

– Непригоден для идентификации?

– Мы три часа уже колдуем. Всего один отпечаток удалось снять с брелка – большого пальца. И он – да… фактически почти к идентификации непригоден.

«Ну все, – подумала Катя, – и точно, дело – глухарь. Зря только мучились в этом морге, терпели эту вонь».

– Но мы все равно решили проверить, прогнали через компьютер, через банк данных ранее судимых.

– И что? – безнадежно спросил Гущин.

– Совпадение есть, но лишь по двенадцати точкам – на тех участках, где отпечаток, так сказать, в относительной норме для исследований. Сами понимаете, этого для полной идентификации недостаточно. Так что мы не можем сказать, что идентифицировали неизвестного.

– Сколько вариантов компьютер вам выдал по этим двенадцати точкам – десять, двадцать? – спросил Гущин.