ОН. Любопытно, как удается просвещать зрителя и не касаться политики.

ОНА. Удается.

ОН. Я тоже сегодняшней жизнью не очень доволен, жду перемен.

ОНА. Нашу программу вы интересуете как писатель, а не ваши политические симпатии... Извините еще раз за опоздание. Постараюсь уложиться в обговоренное время.

ОН. Что мы всё стоим? Проходите, пожалуйста, располагайтесь удобно, доставайте свои причиндалы.

ОНА. (Достает мобильный телефон). Извините, Валентин Сергеевич. Один короткий звонок. (По телефону). Да, я! Принесла фотографии?.. Надеялась в архиве так тебе и отдадут? А ксерокопии? Почему не взяла фотографа! Найди и поезжай немедленно! (Грозно). К репетиции снимки должны быть у режиссера или я тебя выгоню!.. Да, да, выгоню! (Набирает другой номер, звонит). Софья Аркадьевна, найдите, пожалуйста, машину для Оксаны Матвеевой. Ей в архив ненадолго... Режиссер, не знаю, где гуляет, приходится самой заниматься реквизитом!.. Выдам я им обоим!.. Спасибо!

ОН. Подчиненным грозите взбучкой, обещаете выгнать, а внешне милая, добрая и вовсе не агрессивная.

ОНА. Не терплю безответственных необязательных людей (Садится, достает из сумочки записную книжку). Милая, добрая, не агрессивная... Уже нарисовали портрет. Помнится, раньше не встречались. Решили по первому впечатлению?

ОН. Достаточно увидеть, как человек реагирует на нештатную ситуацию, чтобы составить представление.

ОНА (улыбается). Ну да, вы же писатель! Инженер человеческих душ, как считалось в советское время. К тому же видели на экране. Но там игра! Я не настоящая.

ОН (садится за стол напротив гостьи). Сейчас настоящая? В телевизоре, признаюсь, не видел. Наблюдал, какой разнос устроили подчиненной по телефону, услышал вашу политическую позицию.

ОНА. Нет у меня никакой политической позиции. Передачи готовлю для рядового зрителя, обывателя. Их не интересует политика. В сегодняшнем случае режиссер не проверила реквизит, пришлось мне заниматься.

ОН. А это не входит в круг ваших обязанностей. Понятно. Так с чего начнем? (У Ирины звонит телефон). Может, выключите?

ОНА. (Включает трубку). Извините... Да!.. Я уже послала Оксану... Извините, Бэла Георгиевна, сейчас я у писателя... По нашей будущей программе. Простите, не могу долго говорить. (Выключает трубку, Валентину). Правда, не видели ни одной моей программы?

ОН. Не имел удовольствия. Пожалуйста, не обижайтесь. Я практически не включаю телевизор. Все новости узнаю из Интернета, компьютер не выключаю сутками, а к зомби - ящику давно потерял доверие. Для меня сегодняшнее телевидение - главный враг общества. "Машина по дебилизации населения", как образно выразился один из моих коллег. А в тоталитарном обществе, в котором живем, к дебилизации добавились еще умалчивание, отсутствие реакции на происходящее вокруг, когда факты не соответствуют сегодняшней политике. Если нет дома Интернета, спутниковых телеканалов или кабельного ТВ, либерального провайдера, вынуждены будете смотреть лишь программы зомби - ящика, где автомат убирает фамилии Навального, Касьянова, Борового и многих других. В самое смотрибельное время эфирное телевидение расскажет, о чем угодно, только не о проблемах, волнующих население, жизнь российской провинции, если не случилось стихийное бедствие - наводнение или пожар, жестокая бандитская разборка с трупами. Основное время посвящается подробностям политической жизни Венесуэлы, Ближнего Востока, Сирии, Украины. И, обязательно, нашим "врагам" в Киеве и в Америке, которые только и думают, какую еще пакость сделать нам, готовятся напасть на самую миролюбивую в мире страну. Но мы готовы отразить агрессию! Потуже затянем пояса и будем наращивать военный потенциал, укреплять рубежи Родины, которые порой в тысячах километрах от России.

ОНА. Не те каналы смотрите! Вероятно, не поверите, я разделяю вашу точку зрения, а свои программы никак не отношу к тем, что дебилизируют население. Тоже бывает стыдно за коллег. Из - за них, когда случается оказаться в компании, где меня не знают, спрашивают о профессии, я теряюсь с ответом, смущаюсь. Ответить: журналистка на телевидении, не решаюсь, настолько дискредитировали профессию мои сегодняшние, не могу назвать их коллегами, продажные лгуны и хамы, неучи с ряда популярных телеканалов.

ОН. Что ж не смените профессию?

ОНА. Не представляю для себе другой работы, кроме журналистской. Возможностью общения с интересными людьми, бывать в разных местах, каждый день узнавать что-то новое, быть в курсе жизни города. Слышать слова благодарности от героев моих передач, встречать уважение.

ОН. Понятно. От вашего главного редактора тоже услышал лестные характеристики, самая популярная ведущая канала, любимица телезрителей, лауреат серьезных премий. Должен гордиться, что согласилась работать со мной. Увидел и уже почти горжусь предстоящим общением в эфире с красивой молодой женщиной.

ОНА. Своими комплиментами вгоняете в краску. А почему гордитесь почти? Не принимаете моего отношения к митингам?.. Не врубаюсь, говорите серьезно, или такова ваша манера общаться? Нет настроения, может, перенесем встречу?

ОН. Нет уж! Раз пришли, оба выкроили время. С самого утра настроился на беседу со знаменитой телеведущей. Вы отчего-то нервничаете, агрессивны. В подобных случаях говорят, не с той ноги встала.

ОНА. Вероятно, вы правы. С какой ноги встала - не помню, а вот неприятности преследуют с утра. За что не возьмусь, всё получается не так, как планировала, всё раздражает.

ОН. И я?

ОНА. Не совсем еще. Начинаете.

ОН. Спасибо за откровенность. Поставлю чайник, попьем чаю с вареньем... Успокоитесь, за столом и поговорим, не торопясь. Признаюсь, никуда не спешу. А вы?

ОНА. У меня запись в девятнадцать тридцать.

ОН. О, еще уйма времени! Посидите, я пойду, включу. У меня и торт куплен по случаю. Фигуру не бережете?

ОНА. Вы о диете? С моей работой не до диеты. Не знаю, где и когда удастся перекусить. Вместо чая, можно кофе?

ОН. Можно и кофе. Правда, кофе еще больше возбудит, а вам необходимо успокоиться, расслабиться. Если настаиваете на кофе, сварю. С молоком, сливками, без ничего?