– Пока сидишь без дела, займись собой, а лучше – своими предпочтениями в еде, - создавая этот самый бокал, комментировал Темный. – Пить кровь тебе просто необходимо, вот и научись воспринимать ее как одно из блюд.

И умолк, предоставив мне полноту действий. А, ну еще и эту самую столовую, куда меня отвел Дэймон, закрыл, чтобы я не смылся.

Устало вздохнув, я бросил взгляд на часы, висящие между двух огромных окон. Время уже перевалило за полночь, а значит, наступил последний день перед обещанной Крису охотой. Жуть…

Столовая, кстати, соответствовала своему названию: оббитые темно-зеленым бархатом стены, нежно-зеленые с золотом по краю парчовые шторы, большой дубовый стол в центре, удобные стулья вокруг стола, под ногами - темные с золотистыми прожилками плиты, на потолке – золотая лепнина, золотая же люстра со свечами вместо ламп, инкрустированная изумрудами. И вдоль стен – кадки и горшки с зеленеющими растениями.

Шикарное местечко, впрочем, как и все остальные помещения во дворце. А как же иначе? Авторитет нужно поддерживать. Не понимаю, правда, как эти венценосные особы и все их прихвостни не устают от всей этой роскоши. Ведь все равно хоть иногда, но хочется чего-нибудь простого… Хм, теперь я понимаю Дэймона и то, почему он упорно не хочет быть принцем и правителем Дроу.

Три часа назад мы закончили обсуждение наших планов с Аелфриком. Император действительно знал о готовящихся нападениях, да и о планах повстанцев на смену правящей династии. Нашему же появлению он был несколько удивлен. Несмотря на разговор с Лао, Аелфрик не ожидал, что кто-то решит вмешаться во внутренние разборки дроу. И все же с долей благодарности согласился на наш план.

После совещания, на котором советник Императора отнесся к нам с нескрываемым скепсисом, Аэл отправил Сильвера вместе с Лао и Михеем к Капитану личной стражи Его Величества, Дэймон и Дарк оккупировали тренировочный зал, а я достался Крису за неимением других дел.

Зевнув, я вернул голову на лежащие на столе руки. Кровь в бокале странным образом не сворачивалась, хоть я и сидел над ней уже битый час. Внутри что-то тихо напевал на незнакомом мне языке Темный. Судя по его голосу, это была достаточно грустная песня. Вдруг голос дампира оборвался, по моему телу пробежала волна холода…

…

…С самого «моего» появления в этой реальности Он всегда присутствовал в «моей» памяти. И «я» твердо знал, что Он в какой-то мере «мне» отец. Он позволил «мне» появиться здесь. Он не рассказывал, но «я» точно знал, что не был рожден. Он создал «меня». Бог Крови.

Детство… Оно было у «меня», но не такое, как у других антропоморфных. Как-то сразу «я» появился в этой реальности уже в теле пятилетнего мальчика. Дампира. Первого полукровки в этой реальности, созданного Богом Предтечья.

Первые три года «я» был единственным ребенком в замке отца. Вокруг были лишь взрослые. А у Него было множество дел. Но для «меня» Он все равно выкраивал время. И называл сыном. Изучал «мои» возможности, обучал «меня», тренировал, но никогда не делал больно.

Он продолжил создавать подобных «мне». Часть замка отца была отведена для дампиров. Мы жили все вместе, за нами наблюдали слуги отца, сам отец. Обучали, изучали… И любили нас.

Гости отца, в которых уже тогда зарождалась жажда крови, смотрели на нас с призрением. Ведь мы были не только полукровками, – смесью Его крови и свежевыведенного генома существа, позднее названного человеком, - но и искусственно созданы. Только Он и заботящиеся о нас существа смотрели на нас с любовью. И еще двое: мужчина-алхимик, которого Он звал Андреем, и хрупкая девушка с волосами цвета стихий – Церера.

Когда «мне» исполнилось семь, и «я» достиг развития четырнадцатилетнего ребенка, Он создал еще одного дампира. Она сразу выглядела как тринадцатилетний ребенок. Была тише и как-то добрее других дампиров. И она не пила кровь.

Она просто не нуждалась в ней. Он был несказанно счастлив в день, когда выяснил это. Впервые за семь лет. Таким счастливым «я» видел его лишь в день, когда пришел в эту реальность. «Я» всегда знал, что он пытается создать именно такого дампира, и все мы были лишь попытками. Нет, не так. Они, те, кого он создал между «моим» и ее появлением. Они были попытками создать такого, как она, дампира.

А «я» вдруг осознал, что нуждаюсь в ней. Он объяснил, что это называется любовью. Не той любовью, которой Он любил нас. Любовью, которая связывает двоих крепкими узами, позволяющими знать, что есть некто, на кого можно опереться. Рядом с кем можно молча сидеть, когда тебе плохо, и даже от этого молчания будет легче. Просто потому, что любимое существо рядом. Любовь, которая позволяет отпустить, знать, что так любимое существо будет счастливо.

И «я» действительно любил ее. Несмотря на тело и развитие подростка. Она принимала «мою» любовь. Не знаю, любила ли, но была рядом. С ней действительно можно было молча сидеть рядом. И она молчала, а иногда рассказывала о звездах на ночном небе над замком. В те далекие времена галактики только создавались, звезд было немного. Но она интересовалась ими и могла рассказать о каждой.

А иногда она пела. Тихую песню о небе и душе полукровки. Дампира. Где она взяла эту песню, не знаю. Только «я» любил слушать, как она поет своим нежным тонким голосом. И все внутри замирало от ее пения…