Постепенно ошеломляюще сильная БОЛЬ, стала просто болью. А затем я даже стала чувствовать тело. Ко мне стал возвращаться слух и, чуть погодя, какое-никакое подобие зрения. Из-за слез, застеливших газа, рассмотреть что-либо было принципиально не возможно... Кроме неясной тени, нависающей надомной, на руках которой горело салатовое пламя. Стоило бы удивиться, но сейчас я сосредоточила все свои силы, чтобы перестать кричать. Да, оказывается, я все это время кричала во все горло.

Сколько продолжалась борьба с самой собой, но под конец я вообще ничего не могла сделать. Выжатый досуха лимон. Беспомощный овощ. А тень, металась по помещению и вроде как что-то говорила. Тень часто возвращалась ко мне и тут же на ее руках вновь зажигался салатовый огонь. Горящими руками она водила над моей головой и вдоль всего, пока невидимого мной, тела.

Некоторое время прошло в тишине пока со мной проводили какие-то манипуляции. Затем меня ослепило... и еще сверху - оглушило. Мир наполнился звуками и красками, а я наконец-то смогла рассмотреть эту загадочную тень.

Честно говоря я ожидала что меня пытаются реанимировать или что-то в этом роде. А тень, которую я видела, не была персоналом... врачом или кем-либо еще из медицинской братии. Но то что предстало мои глазам несколько выбивалась из моего представления о профессиональной медицине. Ну не могу я поверить в то, что человек с растрепанными фиолетовыми волосами, в цвет своих глаз, в которых, между прочим, ютился маленький такой кошачий зрачок, может быть врачом. Кем угодно, но не врачом. А его улыбка маньяка? А этот взгляд который, меня уже раз десять мысленно препарировал? Брр. Жуть. Но больше всего я удивилась, когда расслышала незнакомую речь. Речь которую я поняла...

– Поразительно, поразительно... Потрясающий результат! Кто бы мог подумать, что моя отчаянная попытка воздействовать на нервную систему, чтобы она в достаточной мере смогла синхронизироваться с глазами... а сами глаза? Надо же! Мало того что они реагируют на свет так еще прослеживаются явное улучшение зрения. Хотя я уже вижу патологию, но это мы рассмотрим позже... Поразительно. Первый удачный опыт за пять лет!
– пока мой "врач" чуть ли не прыгал по лаборатории (я успела немного осмотреться, повертев головой, пока этот чокнутый ощупывал меня везде, где только мог), я через силу, совсем чуть-чуть, подняла голову и обомлела.

Это мое тело? Да оно же маленькое? Два- три? Нет, скорее всего где-то четыре. Не может быть, что бы я была в теле четырехлетнего ребенка. Какого черта. Да это же произвол!.. И что мне делать? Наверное...

– Раз этот кекей-генкай прижился, то приживется и вот этот, - мою руку потянули на себя, и в вену на руке тут же вонзилась иголка от большого шприца. Потом полубезумный глаз фиолетовых глаз уперся в мое лицо. Его губы зашевелись. Он стал отсчитывать время. Положив мою руку мне на грудь он ненадолго отошел, чтобы вернутся со стаканом в коем была непонятная желтая жидкость. Не спрашивая моего мнения, меня напоили этой гадостью, а затем на руках зажглось не пламя, но яркое салатовое свечение. Ладонь с этой непонятной мистической хренью положили мне на лоб и я стала проваливаться в сон напоследок услышав:

– Если это сработает, то у нее будет шаринган... Ммм, где мой блокнот надо все подробнее записать...

Сибата Наоки

Жарко. До чего же жарко. Хочется пить... и есть. Еще и сестра себя плохо чувствует - у нее всю ночь был жар. Сейчас, под утро, она вроде бы держится, но так долго продолжаться не может. Я боюсь, что она не выдержит и окончательно потеряет силы и сляжет с болезнью. А лекарства кончились еще неделю назад... Ну как кончились. Их кто-то украл. Не взирая на то, что те скромные запасы лечащих трав, что осталось от Мамы, принадлежала двум сиротам.

Ками-сама за что! Сжав кулаки, я мысленно взмолился. За что нам все это? Почему из-за войн этих шиноби должны страдать обычные люди! Почему кто-то считает свое благосостояние куда как более значимым, нежели жизнь двух детей. Как же меня все это раздражает.

Сестра, идущая рядом с повозкой, запнулась об камень и неуклюже упала на коленки, благополучно их разодрав. Но слез не было. Она лишь тяжело прикрыла глаза и состроила недовольную гримасу. Я чертыхнулся и соскочил с повозки, чтобы помочь Марико подняться на ноги и попытаться затащить ее на повозку, чтобы не шла сама. Но меня как обычно проигнорировали и вопреки моим словам решили идти дальше своим ходом.

Ками-сама! Какой раз за эти дни, долгого и опасного путешествия в караване беженцев, я взываю к высшим силам и не счесть. В кого же моя маленькая сестренка настолько упряма? Нет! Мне это надоело!

Догоняю успевшую отдалиться от меня маленькую проказницу, хватаю её под подмышки и, догнав повозку, силой усаживаю ее на деревянные настил.

– Братик, что ты делаешь?!
– она повысила голос и нахмурили бровки.
– Я не хочу быть чем-то обязана человеку, который оскорбляет и пользуется тобой как хочет! Братик не должен делать того чего не хочет и... Не хочу! Не хочу что бы Братик страдал из-за меня и моих...

Затыкаю ей рот правой ладонью, а левую водрузил ей на голову и начал трепать ее черные волосы. Всегда кстати мне было интересно почему у меня волосы светлые, а у сестренки черные как уголь. Наверное, это она пошла в отца... которого мы никогда не видели.

– Успокойся сестрёнка, - продолжая приглаживать, выбившиеся из незамысловатой прически волосы, сказал я, - так надо. Пока я помогаю этому человеку, нам перепадает немного еды. Ты же знаешь: наша уже давно закончилась, а охотится у меня не получается... Скажи сестренка: ты меня любишь?