4. Итак, не приходится сомневаться, что в недрах ее спрятано много воздуха и что воздухом заполнены обширные слепые подземелья. А если это правда, то как же может всегда хранить неподвижность то, что наполнено подвижнейшей вещью на свете? А кому придет в голову усомниться в том, что воздух беспокойнее и непоседливее всего на свете и больше всех радуется движению?

1. Следовательно, воздух, который постоянно желает двигаться, поскольку его природа не терпит покоя, будет время от времени приводить в движение и другие предметы. Когда это происходит? Когда ему прегражден путь. Ибо пока ему не мешают, он движется спокойно; но когда ему встречается препятствие и не пускает его дальше, он впадает в бешенство и сносит его, как тот «Аракс, возмущенный мостом» [464] .

2. Пока он тек по свободному гладкому руслу, волны его не накатывались друг на друга; но когда камни, упавшие случайно или брошенные человеческой рукой, стесняют его течение, он обрушивается на них, черпая силу для натиска в самой остановке; и чем больше препятствие, тем больше его сила. Ведь сзади постоянно притекает новая вода и копится до тех пор, пока, не выдержав собственной тяжести, не рухнет вперед всей накопленной силой, увлекая за собой все, что стояло на ее пути. То же самое происходит и с воздухом (spiritus), только силы и подвижности в нем больше, так что он быстрее вырывается и с большей яростью крушит все вокруг; отчего и происходит трясение, то есть движение той части земли, под которой шла борьба.

3. И вот подтверждение тому, что все сказанное — правда. Часто после землетрясения, если при нем образовались расщелины, из них на протяжении многих дней дует ветер; так было, говорят, при землетрясении в Халкиде; ты найдешь рассказ об этом у Асклепиодота, слушателя Посидония, в той самой его книге о причинах природных явлений. И у других авторов ты можешь прочесть, как в каком-то месте расступилась земля и оттуда очень долго дул ветер, сам, очевидно, проложивший себе этот путь.

1. Итак, причина, вызывающая землетрясения, весьма значительна: это движущийся воздух (spiritus), от природы быстрый и носящийся с места на место. Пока ничто его не толкает, он незаметен в пустотах под землей, безобидно лежит там и не причиняет вреда окружающему.

2. Когда же какая-нибудь внешняя причина потревожит его, начнет толкать и загонять в тесный тупик, он поначалу уступает, стремясь, если есть возможность, ускользнуть и рассеяться; если же на него наступают со всех сторон, отрезав путь к отступлению, тогда

он бьется, круша ее, и мечется тем яростнее, чем сильнее препятствие и чем дольше приходится ему бороться.

3. Обшарив все уголки своей темницы и не найдя выхода, отброшенный назад после очередного особенно мощного своего удара, он либо рассеивается по невидимым глазу отверстиям, образовавшимся, пока он сотрясал землю, либо раздирает в земле новую рану и сквозь нее вырывается наружу. Никакая толща горы не в силах укротить его, и нет таких стен, чтобы удержать ветер. Он расторгает любые узы, сносит любую тяжесть, просачивается сквозь мельчайшие щели туда, где посвободнее; с прирожденной ему неукротимой силой он вырывается на волю, особенно когда он возмутится, отстаивая свои права.

4. Движущийся воздух (spiritus) — вещь непобедимая; нет ничего, что смогло бы

5. Без сомнения, поэты желали представить такую скрытую под землей тюрьму, в которой заключены ветры; они не понимали одного: то, что может быть заключено, — еще не ветер; а то, что уже ветер, — не может быть заключено. Ибо то, что заключено, находится в покое, это стоячий неподвижный воздух; ветер же всегда в движении.

6. И еще один довод подтверждает, что землетрясение производится движущимся воздухом: ведь и наши тела дрожат именно тогда, когда движущийся в нас воздух приходит от чего-либо в смятение — сожмется ли он от страха, от старости ли расслабится и вяло ползет по утратившим гибкость жилам, от холода ли остановится или начнет кидаться из стороны в сторону от приступа лихорадки.

7. Пока он течет себе без помех вперед, как обычно, тело не дрожит; когда же встретится что-то, мешающее ему исполнять привычные обязанности, он теряет свою живую бодрость, не в силах поддерживать то, что прежде туго натягивал; невредимый, он служил прочной опорой; ущемленный, он сотрясает то, что на него опиралось.

1. Нельзя не выслушать и того, что говорит на этот счет Метродор Хиосский [467] . Я ведь не позволяю себе обойти молчанием даже те мнения, с которыми не согласен: лучше представить их все и потом отвергнуть те, с которыми мы не согласимся, чем умалчивать о них.

2. Итак, что он говорит? В глиняной бочке голос певца дрожит и дает отзвук, обегая весь сосуд с легким сотрясением; как ни слабо это движение воздуха, его достаточно, чтобы обойти помещение, в котором он заключен, касаясь его стен и колебля их. То же самое происходит и в огромных, повисших под землей пространствах: там есть свой воздух, и, когда сверху его ударяет струя вновь поступающего воздуха, он приходит в движение, как та пустая бочка, зазвучавшая оттого, что в нее крикнули.