— Что ты сказала? Я, наверное, не расслышал.

— А, может, расслышали, — Эмма с вызовом подняла глаза, — просто не верите, что я способна сказать что-то против Вашего мнения. Человек невиновен, а Вас касается только то, что будет с Вами и Вашей работой. Это ли не эгоизм?

— Ты понимаешь, что ты говоришь? Сколько ты его знаешь, что защищаешь?

— А это имеет значение? Для того, чтобы жалеть человека, нужно знать его? И сколько? Год? Два? Разве это имеет значение?

— Я тебя сейчас не понимаю. Ты его защищаешь? Откуда ты знаешь, что он не виновен?

Все глаза обратились к Свон, и она напряглась, вцепившись руками в край своего стула, понимая, что-то, что она планирует сказать дальше, может быть понято по-разному, в том числе очень неправильно. Она понимала, что это риск, что все может порваться, и тогда проблемы будут не только у нее, но и у Киллиана, но она все равно была готова сделать то, что задумала, потому что был шанс, что все может исправиться.

— Дело в том, что… — начала она, собравшись с мыслями, но тут резко распахнулась дверь, и на пороге кабинета застыл бледный парень, следом за которым показались запыхавшиеся охранники.

— Проскочил так быстро, что не успели остановить, — объяснили они, отдуваясь.

— Вам чего, молодой человек? — нахмурился Август.

— Я слышал, что Руби… Руби Лукас, — он сглотнул, — это правда? Она мертва?

— А Вы, собственно, кто? — нахмурился Грэм, поднявшись на ноги.

— Мое имя Альфред, и я… Я друг Руби. Можно сказать, лучший друг… И, кажется, я виноват в ее смерти.

— Прошу прощения? — Эмма, казалось, охрипла. Она бы упала, если бы она и так не сидела.

— Я расскажу все, как было, хорошо? — нервно теребя в руках телефон, он опустился на свободный стул, напряженно кусая губы. Пару минут все молчали, глядя на него, и юноша начал говорить, иногда заикаясь и сбиваясь. — Я знаю Руби лет с десяти, мы на площадке еще вместе играли, потом школа, университет… Я, кажется, влюбился в нее почти сразу, а она… Она любила западать на плохих парней и мучиться, выплакивая все глаза в моих объятиях. Потом появился Киллиан, и он стал мне едва ли не братом. Но когда начались их отношения… Я не ревновал, хотя и было неприятно. А затем он пропал, сделал ей предложение, Руби согласилась, и он куда-то делся. Я узнал, что он теперь мент, но все же… А несколько дней назад она написала мне в соцсети в полной истерике, начала нести какую-то чушь. Я сказал, что приду, потому что был нужен ей, и мне было плевать, сколько времени — я просто пришел к ней. Ее мать не особо любила ее друзей, поэтому мы часто заимствовали стук Киллиана, потому что после него Руби отпускали на улицу. И мы пошли гулять и гуляли всю ночь. Она плакала, обвиняла меня во всем, и я решил показать ей, что мне не все равно. Она всегда была экстремалкой, и мы пошли на стройку, как когда-то в детстве. Забрались этаж на четырнадцатый и сидели, она все говорила и говорила, как ей больно, как ее обидел Джонс, как она устала. И меня тогда буквально прорвало: я орал, и кричал, и обвинял и ее, и его, и вообще нес такой бред, что сейчас мне стыдно. Ее лицо стало восковым, и она как-то резко успокоилась. Я решил, что это хороший знак, и сам немного отошел. А потом Руби попросила оставить ее в покое и сказала, что напишет мне, когда будет дома. И я почему-то поверил, не знаю, чем я думал, но мы как-то привыкли доверять друг другу, а она просила дать ей пространство… И я ушел, дал ей его. А потом… — он сглотнул и прикрыл глаза рукой, — я услышал какой-то бред от соседей, что миссис Лукас поехала в полицию, что Руби… мертва. И меня как по голове ударили. — Парень поднял глаза и шумно сглотнул. — Я не верю, что она мертва, потому что… Это значит, что я ее убил, пусть не нарочно, но убил, своими словами, глупыми и пустыми. И я никогда не смогу себе это простить. Я понял, что мне нужно прийти сюда, чтобы во всем разобраться, иначе я сойду с ума.

— Получается, — протянул Грэм, — Киллиана с вами не было той ночью?

— А при чем здесь он? — нахмурился Альфред и резко побледнел. — Стойте. Вы же не обвиняете его в том, что он убил её? Это бред чистой воды. То, что он не любил её — это да, однозначно, и за это я бы ему морду набил, но он бы никогда с ней ничего не сделал.

— Даже пьяный? — с сомнением поинтересовался шатен.

— Он не напивается до такой степени. Он пьёт до тех пор, пока будет соображать. Как только он чувствует, что мозг отрубается, он завязывает.

— Откуда ты знаешь? — спросила Эмма.

— Так он меня этому учил, потому что я пить вообще не умею. Но секунду… — он огляделся, — вы действительно его подозреваете? Его с нами не было тогда, мы были одни.

— Пожалуй, все ясно, — подвёл черту Август, облизав губы, — нужно выпускать Джонса, иначе будет скандал.

— Я выпущу, товарищ подполковник, — поднялся на ноги Дэвид, — сейчас, — и, не дав никому опомниться, вышел из комнаты. Грэм сплюнул, сцепив руки в замок на столе, а Эмма провела рукой по лбу.

— А ты чего хотела сказать, Свон? — вдруг обратился к ней Бут. — Тебя же оборвали.

— Я хотела сказать, что… Что видела его той ночью: он очень шумно пытался попасть в квартиру.

— А почему молчала? — вскинул брови Грэм.

— А ты бы поверил, что на этом все закончилось тогда? — с вызовом осведомилась она.

— А я и сейчас не верю.

— Вот и чудно, — фыркнула блондинка и поднялась, — я могу идти, товарищ подполковник?

— Да, иди, Свон, иди.

— Спасибо.

Открыв дверь, она вылетела в коридор и буквально наскочила на Киллиана, который едва успел удержать её от столкновения.

— Осторожнее, мисс Грация. Между тем я хотел… — он увидел Альфреда и побледнел. — Альк? Ты чего тут забыл?

— Киль, я виноват, — парень поднялся, сглотнув, — я её довёл, и она… Она прыгнула. И я привёл её на гребанную крышу. Она это из-за меня…

— Прекрати выть, — оборвал его брюнет, став темнее тучи, — ты был её хорошим другом, так что не накручивай себя. — Посмотрев на Августа, он отсалютовал ему и подмигнул Миллсу. — Я домой, шеф, уработался. Всем счастливо оставаться, — и, надев на глаза уже опостылевшие солнечные очки, пошёл по коридору, игнорируя взгляды, обращённые ему вслед.

— И где он? — поинтересовался Бут, расхаживая по комнате. — Прошла почти неделя, а от него — ни слуху ни духу. Нам людей не хватает.

— Мы разберемся, — попытался прервать его Нолан.

— Цыц! Короче так, — он упёрся руками в стол, — завтра у нас проверка свыше, и все, повторяю, все должны быть на месте. Джонс в том числе. Это ясно? — он посмотрел на Эмму.

— Так точно, товарищ подполковник, — откликнулась она, сжав в руке сумку, — я сегодня же зайду к нему.