— Зачем ты мне все это говоришь? — вскинул бровь шатен.

— А черта лысого поймешь, — усмехнулся он. — Просто меня реально заколебало, что напряжение между вами даже ножницами не разрежешь. Это просто убивает.

— И что ты мне предлагаешь? — сложил Миллс на груди руки.

— Начни с цветов. Хотя бы раз в неделю. Подойди, обними, скажи, что ей идет ее синяя рубашку в черную клеточку, что у нее самые красивые глаза. Блин, я не знаю, что говорят своим бабам романтики вроде тебя. Мне это не требуется. Желаю удачи, — зацепив его плечом, он вышел из туалета, закрыв за собой дверь. Грэм проводил его недоумевающим взглядом.

— С чего бы это? — услышал Киллиан восторженный шепот Эммы на следующее утро, когда Грэм, войдя в кабинет, преподнес ей букет тюльпанов, поцеловав в щеку и приобняв за плечи.

— А разве нужен повод, чтобы тебя порадовать? — улыбнулся он, и блондинка, кусая губы, приподнялась на мысочках и поцеловала его, обняв за шею.

— Спасибо, — прошептала она, широко улыбаясь. — Поставлю в воду.

— Ваза с водой в соседней комнате на комоде, — произнес Джонс, не оборачиваясь. Три пары глаз обратились к нему. — Вы сейчас мне голову прожжете, — продолжил он, все также продолжая что-то читать.

Эмма обменялась с Грэмом непонимающим взглядом и, пройдя в другую комнату, поставила букет в вазу, которая действительно стояла там, где сказал Киллиан. Постояв немного на месте, она вернулась в комнату и посмотрела на брюнета, который, хмурясь, перевернул страницу, едва не порвав ее.

— Откуда ты знал? — спросила она.

— Знал что?

— Ты сейчас издеваешься?

— А как получается?

— Блестяще, — процедила она и, стуча каблуками, отошла к окну, в сотый раз перебирая бумажки, которым прямая дорога в мусорный бак.

Минут десять в кабинете царило напряженное молчание, а потом в него ворвался Август, в костюме, при орденах, надушенный, расчесанный, едва ли не сверкающий от торжественности.

— Ребята, — провозгласил он, остановившись в центре комнаты, — сегодня награждают моего хорошего друга, генерала-полковника, ну, вы знаете, и я буду присутствовать на этом мероприятии. С шести часов включайте телевизор и смотрите. Может, — он сглотнул, — и меня повысят, потому что он намекает мне об этом уже месяц, поэтому я… — он разгладил свой костюм, — решил одеться получше. Что скажете?

— Все прекрасно, товарищ подполковник, — улыбнулась Эмма. — И мы с удовольствием полюбуемся на Вас с экранов.

— Спасибо, Свон, — растрогался Бут. — По случаю такого мероприятия сегодня сокращенный день, можете уходить после четырех. А с завтрашнего дня чтоб все, как один, занялись этим чертовым убийством. Иначе — понижу! Видать, совсем…

— Погоны жмут, — хором закончили Грэм, Эмма и Дэвид.

— Именно так. Все, я пошел собираться, не дай Бог опоздать. А вы пока работайте, работайте, лентяи, — напоследок улыбнувшись, он вышел из кабинета, довольно покрякивая. Переглянувшись, все трое покатились со смеху.

— Бут не Бут, чтобы не покритиковать, — усмехнулся Миллс, и Свон доверчиво прижалась к нему, подставляя лицо для поцелуя. — Может, сходим куда-нибудь сегодня? — вдруг предложил он. — Часов в пять.

— Давай после семи, — покачала она головой, — хочется посмотреть награждение.

— Как скажешь, Эмс, — он поцеловал ее в висок. — Значит, я пойду сразу после работы договариваться, а ты досмотришь и одевайся.

— Договорились, — улыбнулась девушка.

Эмма и Дэвид, решив смотреть вместе, сидели в квартире Свон, поедая заказанную пиццу, словно собрались смотреть какой-то спортивный матч.

— Бут такой важный, — усмехнулся Нолан, увидев на экране Августа, — прям как индюк надутый.

— Гордый, — кивнула блондинка. — А ты представь, если ему полковника дадут? Или сразу генерал-майора?

— Да, наши погоны тогда, по сравнению с его, вообще станут ничем. Вот ужас-то будет!

— Тише, — шикнула на него Свон, сделав звук громче. — Вызывают полковника. Давай слушать.

Они притихли, стараясь жевать пищу как можно тише. Слыша, как объявляют все звания и заслуги мужчины, они улыбались, внутренне завидуя. Каждый мечтает о повышении, и когда ты обычный лейтенант или даже капитан, такое звание, как «генерал», является едва ли не пределом мечтаний. Именно поэтому и тяжелая работа, и бессонные ночи, и напряжение, и трупы, которые мешают нормально смотреть на мир. Все ради того, чтобы когда-то, оглянувшись на прошлое, понять, что все это не зря.

— Сейчас лопнет от гордости, — усмехнулся Нолан, глядя на друга Бута, который, обменявшись со всеми генералами рукопожатием, подошел к стойке, начав свою речь. Крупный, упитанный, с красным счастливым лицом и маленькими блестящими глазками.

— Ну и пусть. Заслужил.

— Это-то верно, просто… Вот же дерьмо! — вдруг выкрикнул он, вскочив.

Колонки работали в половину мощности, но они услышали звук выстрела. На мгновение все замерло, а потом они увидели, как генерал, покачнувшись, упал назад, за стойку. Пару секунд было страшно тихо, а потом раздался женский визг, утонувший в крике. Люди бросились к мужчине, и съемка оборвалась. По низу экрана побежала строка: