– Это ты о чем?

– Это я о «Сигме».

– Ну… Продюсерская работа, понимаешь ли…

– Понимаю и предупреждаю: больше никакой самодеятельности!

Петрович, клянусь, я даже и подумать не могу…

– Ага. Помню я твои клятвы… Вове привет передавай.

И когда же они, наконец, поймут, что меня совсем не привлекает карьера детектива-самоучки? Ну, было, так это же – по необходимости…

Французы проснулись и, оживленно болтая, отправились на кухню. Там уже вовсю гремел посудой Виталька.

Я снова задремал. Разбудил меня голос Эжена:

– Завтрак, мсье…

Он, улыбаясь, поставил мне на колени поднос с кофе и круасанами. Ох уж эти французские традиции!

После такого приятного пробуждения (про зарядку, естественно, забыв), я отправился на кухню. Там маняще пахло луковым супом. Эжен и Жак что-то объясняли Виталику. Судя по довольному виду последнего, они уже установили тесный контакт…

Вообще, меня всегда удивляло, как французы, с их пристрастием к поцелуям в губы, умудряются потреблять лук и чеснок в таких количествах?..

– Саш'a, – сказал Жак. – Мы можем где-нибудь взять авто на прокат?

– В принципе – возможно. Хотя у нас это не слишком популярная услуга…

– Если вы не возражаете, с сегодняшнего дня мы будем ездить в клуб сами.

Я пожал плечами:

– Если это необходимо…

Жак похлопал меня по плечу.

С этого дня жизнь вошла в прежнее русло. Французы к ночи уезжали, под утро возвращались. Мне они ни о чем не рассказывали. Хотя меня и распирало от любопытства…

Через две недели Жак сказал:

– Саш'a, мы возвращаемся в Париж…

Я вздохнул.

– Ну, вы же понимаете, это работа…

– Да, конечно…

– Не грустите, – он, как всегда, похлопал меня по плечу. – Скоро Владим'uр возвращается…

Я улыбнулся. Вова будет доволен, что я никуда не ввязался.

Мы закатили прощальный ужин втроем. Скучать мне французы не дали до самого утра.

На следующий день Жак и Эжен улетели домой. Мы тепло распрощались в аэропорту.

По дороге домой я несколько раз замечал красный «Мерс», ехавший сзади. Следят, что ли?.. Да кому я нужен!

Я снова просыпался в тишине и одиночестве. Виталик, как семейный человек, предпочитал приходить днем и готовил мне на несколько дней. Позвонил Вова – он задерживался еще на пару недель. Я затосковал… Но тосковать долго не пришлось.

Я все чаще стал замечать один и тот же красный «Мерс»: у телецентра, у дома, возле супермаркета. Он провожал меня, куда бы я ни ехал. Следят?.. Неприятный холодок разлился по спине. И что делать? Попытки оторваться ни к чему не привели – я же не шпион-профессионал. Позвоню Петровичу. Но он же сразу начнет выспрашивать: кто, из-за чего?.. Черт подери, как же с французами связаться? Телефон, который мне продиктовал Жак еще в Париже, не отвечал. Окончательно озверев, я решил, что лучшая защита – это нападение. Недолго думая, остановил машину на стоянке ночного клуба. Охранник тут же ринулся ко мне:

– Уберите машину, только для членов клуба!..

– А ты милицию вызови, – нагло посоветовал я, выходя. – Телефон дать?

Пока ошалевший охранник приходил в себя, я подошел к затормозившему невдалеке «мерину» и постучал в стекло. Оно опустилось, предъявив мне озадаченную физиономию бугая с трехкилограммовой цепью на шее. Рядом с ним сидел еще один такой же.

– Молодые люди, сигареты не найдется? – невинным голосом спросил я.

– Не курим… – после долгой паузы, наконец, выдавил бугай.

– А, ведете здоровый образ жизни… – продолжил я светскую беседу. – А за мной чего таскаетесь, – влюбились?..

– Ты че, мужик. Да мы так, типа, в клуб собрались…

– Вообще-то он исключительно для лесбиянок, – сказал я, мило улыбнувшись. – Пока, девочки…

Посчитав миссию выполненной, я гордо сел в машину, дал все еще ошалевшему охраннику на чай и поехал домой.

После этого красный «Мерс» больше не появлялся. А рожи тех двух бугаев я вспомнил – они сидели в «Сигме» за соседним столом.

Жак, наконец, позвонил сам.

– Как дела, мсье? Никто не беспокоит?

Я все ему выложил.

– С вами свяжутся, – ответил француз. – Ждите в ближайшие дни…

И кто же это, интересно, со мной свяжется? Очередной французский полицейский, работающий под прикрытием? Кем, интересно? Может, на подтанцовках у Стасика? А вдруг это – Петрович?

Я представил Петровича парижским полицейским и дико заржал. Вот уж, действительно…

Мне позвонили тем же вечером. Женский голос, с отличным прононсом, спросил: