Шрифт:
Я зашелся от смеха. Сережа испуганно смотрел на меня. Видимо, решил, что я рехнулся, – голова-то больная.
Наконец, я успокоился:
– Извините. Я просто представил: зомби – оживший мертвец посягает на вашу честь…
Он, наконец, засмеялся тоже.
Спать он улегся в гостиной на диване, предварительно получив от Виталика подробные инструкции по уходу. Можно подумать, я тяжело болен!
Я же взял с них обещание завтра поехать на дачу и покормить собаку.
– Он мне жизнь спас!
– Но… – несмело возразил Виталька. – А если он кинется?..
– Бросишь еду через забор!
Спорить с больным не стали.
Наконец, наглотавшись каких-то пилюль, прописанных мне нашей эскулапшей, я уснул.
Утром меня разбудили знакомые звуки. Нет, это не из кухни. Виталик так рано не приходит. Я тихо вошел в гостиную. Так и есть! Сережа увлеченно отжимался. Да уж… Все повторяется…
Увидев меня, он забеспокоился:
– Вам нельзя…
Я махнул рукой.
– Устану – лягу. Мне легче, когда я на ногах…
Дни моей болезни текли ужасно нудно. Меня почти не выпускали из постели. Заботливый Виталик кормил меня, как на убой. Я требовал отчет о состоянии собаки. Сказали, что лает. Но еду берет. Через забор…
Вове по телефону не понравился мой голос. Пришлось вдохновенно врать, что немного простыл. Его съемки затягивались. И к лучшему. Не думаю, что он будет рад лицезреть меня в таком виде…
Через неделю я ожил. Сережа успокоил, бояться, мол, совершенно нечего, и уехал. Я, наконец, вернулся в телецентр. Все равно новые программы пока не снимали. Руководство решило поменять концепцию канала…
– Ой, отец, никак стареешь? – пропел Стасик, встретив меня в коридоре.
– Не дождетесь… – бросил я, не останавливаясь.
Поболтавшись по редакциям, разжившись последними сплетнями, я решил, что поработал достаточно, и поехал на дачу.
Пес высказал свою радость. И даже потрогал лапой. Так у меня появился еще один друг…
Дни тянулись до однообразия тоскливо. Мои недавние приключения вспоминались скорее со смехом. Я все больше времени проводил на даче. Пса решил назвать Рэем. Он не возражал, но в дом по-прежнему входить не желал. Я не настаивал. У всех свои вкусы…
Как-то вечером на даче появился Сергей. Рэй настороженно посматривал в его сторону, но не трогал.
– Есть разговор, – сказал он.
– Что, опять Жака надо в клуб пристроить?
Он засмеялся.
– Нет. Просто… Вы можете на какое-то время переехать жить на дачу? А мы на несколько дней обоснуемся в вашей квартире?
– Да сколько угодно. И это все, что от меня требуется?
– Все. Ну и, вы понимаете, никто не должен ничего знать…
– А Виталик?
– Он уже в курсе… Ну, я поеду?
– Я вообще-то в баню собирался. Не составите компанию?
Он потупился:
– Но…
– Ах, да. Но я же уже говорил…
Мы славно попарились, а потом пили пиво у камина. Он, наконец, расслабился. И уже не прикрывался без конца полотенцем. Но спать лег в другой комнате. Наверное, на всякий случай…
Что творилось у меня дома, я теперь не знал. Виталька приезжал готовить на дачу. С псом, несмотря на свою субтильность, он быстро нашел общий язык. Вообще-то собаки обычно хорошо относятся к тем, кто их кормит… Мои попытки погулять с Рэем за пределами дачного забора успехом не увенчались. Он не желал покидать свою территорию.
Вова продолжал консультироваться по поводу роли. Я давал подробные инструкции. И даже пару раз, под его нажимом, конечно, побывал в тренажерном зале. Французы никак не давали о себе знать. Не скажу, что любопытство меня распирало, но при моей-то работе…
Несколько раз звонил Петрович. Он явно что-то пронюхал, но я молчал, как было велено.
Во время очередной вылазки в телецентр, где наша группа пыталась придумать новый проект «в соответствии с новой концепцией», случайно натолкнулся в коридоре на толстенького директора «Сигмы». Тот испугался и отшатнулся, но потом, взяв себя в руки, выдавил подобающую случаю улыбку и поинтересовался, нет ли у меня на примете новых исполнителей…
– Знаете ли, дела не ахти… А тут еще эти неприятности…
Я изобразил недоумение.
– Ну, как же, вы разве не в курсе? Ведь говорят…
– Что?..
Он замялся.
– Вроде бы наш начальник охраны что-то пытался у вас выманить… Вы поймите, – я не имел никакого понятия…
Я закатил глаза в лучших традициях актерской школы немого кино.
– Вы это о чем?
Толстяк окончательно сник.
– Так вы ничего не знаете об этом?
– Разумеется, нет.
– Мой начальник службы безопасности занимался рэкетом артистов. Говорят, он и ваших французов пытался данью обложить… Но это все в прошлом. Им занимаются соответствующие органы. И все же, какой удар по нашей репутации!..