сияет красивое кольцо.

Я тяну его за руку вверх и нежно целую.

– Да, – произношу я, и он улыбаясь, надевает кольцо на палец.

Теперь, нас со всех сторон окружают присутствующие, и поздравляют. Под конец, у

меня болят мышцы лица от бесконечной улыбки.

В десять часов вечера, мы прощаемся с родными, и едем с Тимом ко мне.

Едва зайдя, он роняет свою сумку в прихожей и тянет меня к себе. Нам теперь не

нужны слова, нам нужны мы. Кожа к коже...

Я тяну его свитер через голову, а он расстегивает мою безрукавку, затем, медленно

расстегивает мою блузку, а я же, целую его постоянно. Я понимаю, что мы так долго будем

снимать одежду, и тяну его на диван.

Боже я хочу его!

Я хочу его больше всего на свете!

Я тяну вниз его джинсы вместе с боксерами и сажусь на его стоящий колом член.

На мгновение, я вижу звезды. Я так сильно скучала по этому ощущению – его во мне. Я

начинаю двигаться, и он стонет. Мы дикие и буйные, он крепко держит меня, когда я

кончаю.

Наконец, он приходит к финишу, теплый и пульсирующий внутри меня. Я знаю, что

ночь будет длинная, а на диване был только первый акт – в прямом смысле этого слова.

***

Это так прекрасно, чувствовать его в себе, чувствовать его рядом, и вести

нормальные отношения. Недели за неделями мелькали мимо нас, и все чаще мысль о том,

что нужно его отпустить посещала меня.

Мы дополняем друг друга настолько хорошо, что не представляю, что со мной

будет, когда ему нужно будет уехать. Мы планируем нашу свадьбу, и я с нетерпением жду

момента, когда стану его женой, но мысль о том, что он должен уехать... Не хочу, чтобы он

возвращался на войну!

Предсвадебную суматоху, взрывает весть о новом назначении Тима и Мадса.

Афганистан.

Опять в мире появилась точка, где сейчас извергается ад! Я плачу, прошу и

умоляю судьбу, но это ничего не меняет... Он должен уехать.

И опять я стою в аэропорту, и прощаюсь с моим женихом и братом. Мне сейчас

очень больно, и я едва могу успокоиться. Не сейчас, только не сейчас. Не после того, как я

вчера узнала то, что изменит нашу жизнь полностью.

Я стою, тесно прижавшись к груди Тима, и он пытается успокоить меня. Они едут

на полгода, но и те, предполагаемые шесть месяцев в Ираке длились почти 2 года!

– Малышка! Мне надо идти! – он пытается избавиться от меня, но я крепко

держусь за него. – Пожалуйста, малышка! – шепчет он мне, и я не отрываясь, смотрю

на него.

– Обещай, что ты вернешься, – я смотрю на него сквозь слезы.

– Я обещаю тебе. Я должен сделать из тебя честную благородную женщину, – он

смотрит на меня и целует горячо.

– Обещай нам, – я достаю из кармана лист с фотографией и передаю ему.

Он смотрит на изображение, а затем на меня.

Я слегка киваю, и он кружит меня.

– О мой Бог! Я так тебя люблю! – он падает передо мной на колени и целует мой

живот. – Я люблю вас! – шепчет он в мой живот. Я тяну его к себе, и целую его в

последний раз. Мадс приходит к нам.

– До свидания, Джо! – он тянет меня в свои объятия.

– Скоро увидимся. Мадс позаботься о том, чтобы он вернулся. Наш ребенок

нуждается в папе, – я смотрю на него, и его глаза в удивлении расширяются.

– Как? – он осматривает меня.

– Мадс, у меня и Тима, будет ребенок, – я улыбаюсь, и он тянет меня в свои

объятия.

– Боже, это здорово, я стану дядей! – он целует меня.

– Майор Дженсен? Пора, – солдат окликает Мадса.

Он целует меня в еще раз. Тим тоже тянет меня в свои объятия и целует меня

горячо.

– Позаботься о ребенке! – он гладит меня по животу, а затем оба исчезают в толпе

мужчин в форме. Я разворачиваюсь к родителям и семье Тима.

– Правильно ли я поняла? – Линда смотрит на меня в смятении.

– Да. У нас будет ребенок. Уже девять недель,– я вижу улыбки на лице своих

родных, и они кидаются обнимать меня.

– Это так здорово! – ликует Линда. – У меня будет внук или внучка!

Да, это здорово!

Самое крутое, что случалось со мной!

Мы выходим из здания аэропорта, и я собираюсь с силами, и оборачиваюсь на

взлетную полосу. Нахожу глазами самолет Тима.