— Как я догадываюсь, мне следует подчиниться, — с неохотой произнес Джек. — И все же, прошу тебя, Тюфяк, не упускай ничего из вида, ладно?

Полет возобновился, но Джек никак не мог совладать с нахлынувшими мыслями и, наконец, обратился к капитану:

— Профессор Лэнджер, позвольте напомнить о той паре идей, что появились у вас после контакта с форпостом галактов у зеленой звезды. Вы обещали поделиться ими позднее…

— Охотно, — невозмутимо отозвался профессор, — только не ждите откровений, молодые люди. Меня поразило вопиющее равнодушие Сердца Звездного Мира к миссии «Арго». Я ожидал встретить проявление беспокойства, возможно — открытую враждебность, но никак не такую реакцию.

— Но почему? — не сговариваясь, хором спросили Джек с Тюфяком.

— Поразмышляем вместе, — и Лэнджер улыбнулся, приглашая собеседников к обстоятельному разговору. — Миллион лет тому назад Гегемония взялась за реконструкцию Фобоса; волнующая тайна гигантской полости под скалистой поверхностью сателлита — итог ее кропотливой и целенаправленной деятельности. Не забыли, Джек, свои чувства во время нашего приключения? Так что нет необходимости комментировать технологические достижения Гегемонии в ту далекую пору… — профессор, откинувшись в кресле, с удовольствием потянулся. — Тем удивительнее заявление, заложенное некогда в компьютер Центра управления Фобосом — жесткая неприкрытая угроза. По моему убеждению, это свидетельствует о некой уязвимости Сердца Звездного Мира, скрытой до поры от наших глаз. Истинно непобедимая и всевластная культура должна держаться иначе, тщательно сохраняя и подчеркивая свою холодную отстраненность. А современная Гегемония? Наш таинственный собеседник остался пока в тени, но вспомним, как изменился его тон при одном упоминании о Вершителях судеб. И это — не реакция сильного. Интуиция еще не подводила меня, — заключил капитан «Арго», — я чувствую, что есть слабости внутри Сердца Звездного Мира и надеюсь на справедливость своей догадки.

— Может быть и так, сэр, но ваша гипотеза не объясняет всех фактов, нашел в себе мужество возразить Джек. — Как вы объясните поразительную индифферентность обитателей зеленой звезды? Или здесь кроется что-то иное? В любом случае самое безопасное для нас — не углубляться в тонкости поведения галактов и не искать их слабые места.

— У нас нет выбора, — поддержал его Тюфяк. — Если за тысячи лет в Гегемонии что и изменилось, то в первую очередь это касается качества вооружений.

— С неизбежностью, — покорно согласился Лэнджер. — Я повторюсь, Джерри, что Гегемония — высокостабильное общество, не подверженное радикальным изменениям; в этом — смысл его существования. Мной делались попытки сравнения Межзвездной федерации с уникальной империей Древнего Египта, в которой жизнь с течением веков почти не менялась, а технологические новшества появлялись на свет крайне редко, — профессор резко тряхнул головой. — Сравните-ка это с технологическими революциями, бушующими сейчас на Земле! Увы, гипотеза не подтвердилась, Сердце Звездного Мира по-прежнему остается для нас покрытой мраком тайной, ключ к которой еще не найден.

— А что вы скажете о следующей стоянке? — полюбопытствовал Джек.

— Не хочется гадать, молодые люди, — сухо ответил профессор, — но думаю, что впереди у нас снова чем-то похожая на Землю планета и контакт с интересной цивилизацией.

— И уровень ее развития окажется достаточным, чтобы предупредить наши возможные посягательства, — спокойно добавил Джек.

При этих словах Лэнджер бросил на него полный удивления взгляд, через секунду сменившийся усмешкой.

— Элементарно, мой дорогой Ватсон, — процедил он сквозь зубы.

Встреча с новым миром, как всегда принесла много неожиданностей; его коренные обитатели успели напрочь забыть название своей планеты. Фантазии Джека хватило только на Кибермир — так поразили его бесчисленные роботы, деловито сновавшие взад и вперед, заполняя все видимое пространство своими блестящими на солнце фигурками. И здесь настала очередь Тюфяка удивить своих коллег и блеснуть познаниями в древнегреческом языке, вознаградив себя за долгие часы бодрствования на занятиях классической филологией.

— Я предлагаю назвать планету Палинурус, — решительно произнес Джерри. — Это кибернетический термин, означающий науку об управлении машинами, происходит от древнегреческого слова, означающего «рулевой». Палинурус был рулевым у Одиссея, и его смыло волной на долгом и трудном пути из Трои. Что-то похожее случилось и в этом мире.

— Вы попали в точку, юноша, — признал профессор. — Я хотел предложить название Эдгин, но ваше, Джерри, несомненно лучше.

Выражение озадаченности появилось на лице у Тюфяка, и Джек поспешил ему на помощь.

— Но почему Эдгин? — быстро спросил он. — Какие тут ассоциации с книгой Батлера?

— Немного терпения, — и рот профессора скривился в усмешке. — Об этом я расскажу вам попозже.

Настала пора ближе познакомиться с новым удивительным миром. В наушниках уже звучала ровная, безупречно отредактированная машинами английская речь; экипажу, как водится, были переданы обстоятельные инструкции. Джек, к своему удовольствию, получил приказание провести разведку на космической шлюпке и пополнить, по возможности, запасы продовольствия для корабля.

С первого взгляда Палинурус показался похожим на родную Землю, но обитали здесь низкорослые приматы, сразу напомнившие Джеку красочные иллюстрации к старым сказкам о гномах; только обитали они не в лесах и пещерах, а на фоне серого индустриального пейзажа, который навевал совсем другие мысли. Молодой астронавт вспомнил годы своего отрочества, огромный американский город Гэри, чудовищный индустриальный монстр, пытавшийся расползтись по территории нескольких штатов и угрожавший стране экологической катастрофой. Там, на Земле, худшего удалось избежать. Здесь, на Палинурусе, непоправимое свершилось, и технократическая цивилизация поглотила природу целой планеты.