– На Суворова и некоторых других мне наплевать. Он всегда сухим из воды выходил и здесь выйдет! Маловато доказательств. Разве я не прав?

– Это верно, – заметила Елизавета.

– Что касается родственников, жены моей, Танечки… Так вот что я вам скажу! Лучше переплакать один раз и похоронить единожды. Мой сын хотел, чтобы мы считали его мертвым. Так оно и вышло. То, что Игорь не появляется, объясняется просто. Он не может вернуться. Это для него слишком опасно. Вам должно быть известно, что большинство суворовских ребят все еще на свободе. Следствие право лишь в одном: Суворов действительно сделал заказ на Игоря. И то, что он считает его мертвым, – это спасение для сына. Мертвые не опасны. И мне об этом распространяться негоже…

– А вы не пытались его найти?

– Только когда решил, что он погиб. Ездил по Москве, справки наводил. Бесполезно, он будто бы растворился…

– Неужели и кончиков не нашли? Он ведь перед предполагаемой смертью жил в Москве. Значит, у него был какой-то круг общения?

– Был… – Отец брезгливо поморщился. – Девка у него там была, фотомодель, кажется. Что он в ней нашел? Тощая как жердь, глазюки огромные, одевается странно, на ногах – платформы в виде копыт. Наша Танька вон какая справненькая! Кто его разберет, может, с тоски на нее запал. Квартиру он ей купил где-то на «Щелковской». Адресок у меня записан. Ну, поговорили мы с ней. Только все без толку! Она полпачки сигарет выкурила, молчала скорбно, но ничего дельного не вспомнила. Заодно, видать, боялась, как бы мы ее из квартиры не выпихнули. Да я разве смогу о таком жене сказать или Танюхе. Срам-то какой!

– Вы мне можете дать адрес этой девушки?

– Берите, не жалко. Только вы время зря потеряете! Иной раз думаю, что сына все-таки нет в живых. Те останки, которые в районе Домодедова обнаружили, ему не принадлежат. Но ведь они могли его и в другом месте прикончить! Разве не так?

– Возможно!

– Я вот еще что хотел сказать, Лиза… Понимаю, что вас сейчас трудно остановить. Вы вбили себе в голову, что сможете докопаться до правды. Ваше дело… Как я понимаю, у вас здесь собственный интерес. Но знайте, информация, которую вы сегодня получили от меня, останется лишь словами. Я не буду играть по вашим правилам и ни за что на свете, ни под пытками, ни под присягой не подтвержу ее, даже суду. Вы, надеюсь, понимаете, что речь идет о безопасности моего сына?

– Конечно. Я вам очень благодарна за то, что вы мне сообщили.

– Извините, – скрипнула дверь, и раздался робкий голос Козырева: – Елизавета, нам надо возвращаться. Дорога ведь неблизкая.

– Да, засиделись мы, – встрепенулась Елизавета. – Спасибо вам огромное, и простите, если что не так.

– Все нормально, – прогудел почти дружелюбно отец Лесина. – Может, заглянете как-нибудь еще?..

– Может быть.

Она пошла к двери. Лесин-старший провожал ее долгим взглядом.

– Лиза! – не выдержал он.

– Да, – обернулась она.

– Не сочтите за труд… Но, если вы что-нибудь узнаете об Игоре, сообщите мне.

В его глазах было столько надежды и невысказанной боли, что Елизавета не могла ответить отказом.

Антон Козырев возвращался домой. Поставив автомобиль на стоянку, он поднял повыше воротник полушубка и нерешительно шагнул в темный переулок. Свет фонарей с оживленной автомагистрали почти не проникал сюда. Несколько складов, котельная, какие-то хозяйственные постройки и покосившиеся от времени заборы – все это создавало впечатление заброшенности и разрухи, столь характерное для любого периферийного городского района.

Козырев шел быстро, в душе кляня себя за неосторожность. Эти поездки с неугомонной Дубровской были, безусловно, интересны и занимательны, да и девушка она милая, но какое-то едва уловимое чувство опасности все-таки лишало его покоя. Недаром Семен Иосифович Грановский, образчик мудрости и осторожности, в самом начале их совместной деятельности в громком процессе Александра Суворова имел беседу с каждым адвокатом в отдельности, с ним в том числе.

– Мы действуем как одна команда, – говорил он. – Не забывай, Антоша, оправдание Суворова – это единственная стратегическая цель нашей общей работы. Будет он на свободе – шоколад для всех гарантирован. Так что никаких секретов, никаких действий за спиной! Узнал что-то новенькое, не держи в себе, поделись со мной. Берегись самодеятельности, Антоша, результат может быть непредсказуемым…

Конечно, хитрюга Грановский не стал развивать свою мысль дальше, но Козыреву и без его предупреждений было все ясно. Еще в самом начале предварительного следствия по делу Суворова один из адвокатов, не слишком представляя расстановку сил, позволил себе некоторую самостоятельность. Защищая интересы какого-то мелкого братка из империи всемогущего Суворова, он развил кипучую деятельность. Спору нет, цели он преследовал благие – сделать все возможное для защиты своего клиента. Незадачливый юрист не учел лишь одного – что переходить дорожку самому Суворову ради спасения жизни никчемной «шестерки» непозволительно никому. Финал его недолгой работы был впечатляющим. Новенькая машина самонадеянного защитника сгорела почти дотла, а неблагодарный бандит, из-за которого, собственно, и затевался весь сыр-бор, после неудачного падения с нар возненавидел своего адвоката как злейшего врага. Если учесть, какими методами обычно пользовались «суворовцы», то подобный конец истории можно было бы считать хеппи-эндом. Защитника, разумеется, заменили, но урок извлекли все, включая Козырева.

И вот сегодня, мотаясь по городу по каким-то своим делам, он заметил за собой «хвост». Вишневая «девятка» следовала за ним по пятам. Водитель не предпринимал никаких уловок для того, чтобы сделать преследование не таким явным. Он парковался рядом и терпеливо дожидался, пока Козырев сможет продолжить свой путь. Антону это не нравилось. Набравшись храбрости, он возле прокуратуры области даже подошел к машине преследователя вплотную и заглянул в окно. Мужчина с монголоидным типом лица ничуть не смутился. Он даже недобро ухмыльнулся Козыреву, и его глаза сразу превратились в щелочки, узкие и острые, как бритва…