Шрифт:
О каком отбое идет речь, ребята не поняли. Антон ехидно хмыкнул:
– Перехвалил вас майор насчет голов. Убийца вас видел? Видел. Известно ему, что вы болтовню Петуховского слышали? Известно. Экспедитора он придушил, а вы-то остались. Радостно ему вас живыми наблюдать? То-то.
У друзей забегали под рубахами полчища мурашек.
ПИСЬМО
«Здравствуй, мама. Я здоров и пишу из милиции. Но я здесь не почему-то, а так надо. Нас не пускают отсюда, пока не поймают того, кто убил, а то и нас могут убить, но у них не выйдет, потому что нас караулит дядя Костя - сержант, который кормит нас перловкой, которую здесь дают разным жуликам, но, кроме нас, здесь никого нет, и я уже наелся, а Михась все еще ест, потому что мы с утра не ели и вечером, может, тоже есть не придется, потому что мы отсюда убежим и пойдем на одно интересное дело, о котором я Мите говорил, но он уехал в командировку, и я остался у его тети Сони, а она на работе, но мы слово сдержали и ни с кем не разговаривали, и майор нас похвалил и велел нас спрятать в милицию.
Твой сын Алексей».
Они уснули на широком топчане в двенадцатом часу, измотанные впечатлениями суматошного дня и так и не дождавшись обещанного отбоя.
8
Проснулись они от возмущенных интонаций в голосе старшины:
– Гражданка-а! Не положен-н-о!
В ответ гремел колоколом громкого боя хорошо знакомый ребятам грудной альт:
– А спать детям не раздевшись, не разувшись - это положено?! Стихни. Это мои ребята, и я их заберу. Кому говорю, стихни! Лешка, Михась, вставайте, пошли домой. Быстро. Лешка, завяжи шнурок. Михась, штаны падают. Идем.
– Гражданка-а!
– вновь заголосил дежурный.
– Я вынужден буду оружие применить!
– Чего-о!
– на две октавы возвысился альт.
– Чего применить? Да ты его в глаза видывал? А ну убери руку с кобуры - там у тебя ложка немытая. Ах ты…
Затиснутый в угол дежурный в последний раз подал голос:
– Гражданка, вы хоть в журнале распишитесь, что забрали вверенных мне пацанов…
– Это я могу. Давай свой талмуд.
Соня размашисто начертала что-то в затрепанном журнале милицейских дежурств и вытолкала мальчишек на улицу.
По дороге она их ни о чем не расспрашивала, зато сама залпом выложила новости. Главной из них было то, что судьба Михася решена: он определен в спецдетдом для партизанских сирот. Завтра за ним приедет директор, и все будет оформлено, включая обмундирование, и осенью Михась пойдет в школу.
– До свидания, - сказал Михась и шагнул в сторону. В темноту переулка. Он моментально растворился в ней, но Соня и Лешка услышали: «Ни в какой детдом я не поеду».
– Глупо!
– сказала Соня, ставя перед Лешкой тарелку с пирожками.
– Он что, псих?
– Он не псих. Но в детский дом он не поедет.
– Да почему, черти вы полосатые?
– чуть не заплакала Соня.
– Ну… не знаю. Он уже большой. Он работать будет.
– Ему учиться надо, это ты понимаешь? Он что, действительно ненадежный? Я в нем ошиблась?
Соня сидела, грустно подпершись кулаком, и походила на большую печальную матрешку.
– Кто ненадежный? Михась?
– ахнул Лешка.
– Да вы что?!
…У них в этом году появилась в классе новая учительница географии Евгения Евгеньевна. Она сразу сказала: «Меня вообще-то зовут Женей, и мне девятнадцать лет. А вам сколько?»
Это так всем понравилось, что через два дня ребята назубок знали столицы государств Европы, Азии и даже Латинской Америки. А когда один дурак попробовал назвать учительницу действительно Женей, то получил пощечину. Это сделал Лешкин сосед по парте. Он учился в их классе всего лишь неделю, как многие ребята, которые возвращались нынешней зимой на Запад и транзитом останавливались в их городе. Сейчас Лешка не помнил даже имени того парня. Но самого его запомнил. Он тогда спокойно поднялся, обогнул два ряда парт, подошел к нахалу и съездил ему по физиономии. И не получил сдачи. Всего забавнее было то, что класс никак не отреагировал на происшедшее. Будто ничего и не случилось. Евгения Евгеньевна с некоторым изумлением понаблюдала за ребятами, а потом продолжила рассказ о том, что столицу Норвегии не обязательно называть Осло, а можно и Христианией…
С тех пор как Лешка познакомился с Михасем, ему все время казалось, что тогдашним соседом по парте был именно он.
В эту хлопотливую ночь Лешка долго еще не мог добраться до раскладушки. После разговора о Михасе Соня сообщила, что звонил Митя и велел завтра привезти Лешку к нему в район.
– Это еще зачем?
– удивился Лешка.
– Затем, что я тоже еду в командировку, а он тебя не велел оставлять одного.
«Здрасьте, - подумал Лешка.
– Мне-то что в деревне делать? Обрывают события на самом интересном месте».
– А это обязательно?
– спросил он.
– Да!
– твердо ответила Соня.
– Раз Митя сказал… Он сказал что-то насчет твоих способностей куда-то попадать.
– Я спать хочу, - рассердился Лешка.
– Это вы ему накапали насчет сегодня?
– Что за жаргон!
– в свою очередь рассердилась Соня.
– Я не капала, а коротко доложила, что ребята помогли раскрыть преступление.
– Его еще не раскрыли, - уточнил Лешка и подумал, что такого сообщения Мите было вполне достаточно, чтобы издать строгий приказ.