Дельмасс снова сломалась. Слезы прыснули из глаз цвета моря. Мэри подхватила ее и убрала слезу пальцем.

– Дом остался. Дом, по которому когда-то ходила она. Я ведь из Лондона, – она осеклась. – Но отец против моей воли повез меня в штаты к своей новой жене. И я часто сбегала от него, от них. Я ненавижу его.

Натали тихо всхлипывала, пока продолжала рассказ.

– Он устал, устал от меня. Он отправил меня к бабушке в Нидерланды. Она тоже не бедная женщина. Но даже несмотря на то, что она меня приютила, она никогда не заменит мне мамы.

Мэри поняла, что та сейчас снова расплачется.

– Так, тихо! Смотри на меня!

Мэри стала строить разные смешные мордашки, и Дельмасс слабо улыбнулась, а это значило, что, не вспоминай она о маме, она бы засмеялась.

– Я знаю, что я странная, – усмехнулась Мэри. – Но надо было как-то остановить твои слезы.

Она слегка приобняла Нэт за плечи.

– У тебя получилось, – хрипнула та, но затем продолжила. – Я смогла уломать бабушку, чтобы она отправила меня в Лондон… – снова запинка. – …К маме.

– …Под предлогом изучения английского, хоть ты и знаешь его, – закончила Мэри ее фразу и коротко кивнула.

– Да, я знаю английский. Бабушка сказала, что мне полезно общаться с другими людьми и не жить одной в отеле.

Девушка с карими глазами натянуто улыбнулась. Они как раз дошли до дома Натали, в дверях которого она и скрылась.

***

Мэри нарисовала восходящее солнце, которое прячется за морем. А море поблескивает, отражая лучики света. И, вырисовывая простым карандашом воду, девушка вспомнила того, у кого глаза цвета морской волны, от кого постоянно пахнет мятой и дорогим парфюмом, с кем всегда тепло и уютно. Впервые за день она не думает о Натали и ее тяжелых проблемах. Гарри был тем, с кем она могла уйти в другой мир, позабыв о настоящем. Она вспомнила тот день, когда ударилась головой на концерте. Колонка временно вырвала кусок ее жизни, но Мэри вспомнила его. Парни пели песню «Little Things», но ее взгляд привлекал лишь один из них. Когда он подходил ближе к сцене, смотря на каждую девушку в первом ряду, его глаза остановились на ней. И с тех пор они не смотрели больше ни на кого. Улыбка промелькнула на ее грустном лице. И она, отбросив на пол рисунок с карандашом, развалилась на кровати. Завтра она третий раз пойдет на их концерт. Чего только не было, когда она ходила на их шоу. Она даже слегка боялась того, что будет завтра. Обняв и прижав к себе подушку, Мэри закинула на нее ногу, как она делала это, когда лежала с Гарри. От подушки пахло его парфюмом и шампунем, так как этой ночью он спал на ней. Ее нос уткнулся, вдыхая этот чудесный аромат, вызывающий поток порхающих бабочек внизу живота. Внезапно раздался телефонный звонок. Девушка еще десять секунд неподвижно пролежала, а затем нехотя встала в поисках звенящей трубки. Наконец поместив ее в свои руки, она увидела незнакомый номер. Он не был скрыт, просто она его не знала.

– Номером ошиблись? – был ее первый вопрос.

Прямолинейность – одно из главных черт в ее характере.

– О, Мэри, – усмехаясь, произнес необычный голос.

– Что тебе, Малик? – она улыбнулась.

Молчание в трубке говорило о том, что пора беспокоиться. Девушка тяжело сглотнула комок. Во рту пересохло.

– Что-то с Гарри? – произнесла она и даже не узнала собственный голос.

– С ним ничего серьезного. Мы ехали по домам, за рулем был Гарри. Кажется, он отвлекся шуткой Луи, и в нас врезалась другая машина. Он что-то сломал, врач толком ничего и не объяснил. Я не знаю, кто так ездит, но он не был пристёгнут и…

– Стоп, – Мэри оборвала его. – Что… Как… Где вы, черт возьми?!

– Не думаю, что Гарри хотел бы, чтобы ты приезжала, но, мне кажется, ты нужна ему. У Элеонор серьезный перелом руки. Со всеми остальными все в порядке, – Зейн запнулся. – King’s College Hospital, – закончил он.

Мэри в ужасе прикрыла рот рукой. Сегодня был какой-то ненормальный день. И только утро было действительно чудесным. Сердце в груди заколотилось вперемешку с покалыванием. Она сбросила трубку и кинулась к шкафу. Одев первые попавшиеся брюки и накинув олимпийку, она выскочила из дома, на ходу завязывая волосы в хвост. Она быстро выбежала на оживленную улицу и, сев в первую же машинку, назвала клинику. Водитель обрывисто кивнул, и они двинулись к пункту назначения. В ушах отдавался пульс и некий звон. Несколько пальцев на руках дрожали, так же, как и губы.

– С вас четыре фунта, – грубо бросил водитель.

Девушка сунула ему десятифунтовую купюру и выбежала из машины, громко хлопнув дверью. Ее носило из стороны в сторону. Она не знала, какое именно здание – больница. В отчаянии схватившись за голову, она увидела выходящую в белых одеждах женщину и метнулась к главному входу того здания. Судорожно забежав, она не обратила внимания на предупреждения медсестер, что бегать нельзя. Она помчалась по длинному коридору, ища глазами знакомые лица. Телефон зазвонил. Ей было страшно поднять, но делать оставалось только это.

– Где вы?! – неуверенно крикнула она, но голос продолжал дрожать, несмотря на крик.

– Второй этаж. Свернешь там налево, мы в зале ожидания. Сразу замети…

Мэри не стала дослушивать. Она бросила телефон в карман кофты и помчалась по лестнице вверх, перепрыгивая через две ступени сразу. Волосы растрепались, резинка слетела, и она ощутила стекающую капельку пота на лбу. Стерев ее рукавом, она повернула влево и побежала трусцой. Воздуха катастрофически не хватало, а сердце предательски быстро стучало. Тахикардия. После пары резких рывков вперед, Мэри заметила знакомые четыре фигуры. Малик сразу поднялся и обнял девушку, пытаясь успокоить. Она тяжело дышала, равномерность сбилась. Отстранившись, она окинула всех взглядом.

– Где он? – выдавила она.

Но в этот момент в только что открытой двери появился доктор. Он что-то записывал в своем бланке. Короткие миллиметровые волосы были седого цвета. Очки прямоугольной формы покоились на переносице. Белый халат был длиной до лодыжек. Он беспокойно оглянул всех. Луи судорожно перебирал пальцы.

– Можно к ней?! – нервно приподнял голос он, но позже исправился. – Прошу…

Доктор покачал головой. Мэри бросила взгляд в сторону Томлинсона. Он закрыл глаза, будто желая проснуться, позабыв о кошмарном сне. Глаза повлажнели. Не в силах сдержаться, она бросилась, обняв его. Осторожно гладя его по затылку, она шептала, что все будет хорошо. Луи сразу нахмурился, вспомнив, как Эль вскрикнула в машине. Он легонько оттолкнул Мэри за талию и слабо улыбнулся ей. Девушка знала для чего эта улыбка. Для того, чтобы заверить самого себя в том, что все хорошо. Но Эль просто сломала руку, а Гарри – неизвестно. И эта неизвестность заставляла чувствовать себя беспомощно. И эта неизвестность пугала своей скрытностью. Мэри почувствовала, как упало давление. Пульс отдавался в ушах, в глазах потемнело.