Мэри подняла руки к голове и, проведя ими по волосам, уронила на них подбородок.

– Просто в голову лезет всякая ерунда, вот и все. На самом деле я страшная пессимистка. И я часто думаю о смерти. И, честно, сама не понимаю, зачем говорю это тебе… – девушка сделала продолжительную паузу. – Суицид - это удел слабых и эгоистичных людей, но, порой, мне это кажется единственным выходом.

Гарри только хотел открыть рот, но Мэри его заткнула:

– Я знаю, что ты скажешь. Но нет. Я не собираюсь убивать себя, просто я часто думаю о людях, которые так делают. О чувствах, которые испытывают они в последний момент. Вспоминает ли человек своих близких в это мгновение? Или он думает о том, в скольких местах еще не побывал? Или о том, сколько важных слов не успел сказать? Или думает о том, кем будет в следующей жизни? Как бы предсмертный бред… А может он…

– Хватит, – резко оборвал ее Гарри. – Если у кого и предсмертный бред, так это у тебя. И если ты сейчас не замолчишь, я засуну тебе в рот это яблоко, – парень указал пальцем на лежащий на столике фрукт.

Мэри посмотрела на Гарри, но взгляд был пустым и равнодушным. Хотя в глубине души она была удивлена его грубости. Мэри снова посмотрела в его глаза, но взгляд изменила. И теперь она владела этим дуэтом. Она поглощала его. Она врывалась ему в душу. Гарри отвел взор и взъерошил волосы.

– Ты спросил, что со мной не так. Я тебе начала отвечать, а ты меня перебил. По-твоему, это адекватно?

– Ты бредишь, – прошипел он.

Глаза Стайлса будто сверкнули злостным огоньком, и цвет их стал знакомым грязно-зеленым, болотным. И, прямо как в фильме ужасов, в эту секунду послышался гром. Гарри был прав. Пошел дождь. Но, скорее, это был не дождь, а ливень. Слышны были только удары капель воды о листву и крышу дома. Какая-то ритмичная барабанная дробь. И это ласкает слух, успокаивает нервы. Мэри встала с кресла и направилась к лестнице с террасы.

– Ты хочешь промокнуть? – немного поднял голос Гарри.

Но девушка пропустила его вопрос. Она вышла из-под опеки крыши и позволила воде баловаться с ее волосами. Мэри села в позу лотоса на мокрый, ровный газон и подняла голову к небу. Капли били в лицо, но били не так больно, как ей было в душе. Она всегда любила накручивать плохие, пессимистичные мысли. Ее настроение сменялось со скоростью звука. Ей сейчас не хотелось ничего. Не хотелось спать, не хотелось взбодриться, не хотелось лежать, не хотелось сидеть, не хотелось стоять, не хотелось разговаривать, не хотелось молчать. Ничего не хотелось.

Посидев так около минуты, она ощутила теплое прикосновение у своей ноги. Мэри открыла глаза и увидела Гарри, который садился рядом. Он заглядывал ей в душу, и ей казалось, он забирает всю ее беспочвенную боль. Стайлс аккуратно взял обе ее кисти и стал греть в своих. Он тер их, дул на них, целовал, обжигая своими теплыми губами. Девушка просто сидела и смотрела как зачарованная. Его волосы, которые так завились от воды. Мэри вырвала свою руку и провела дрожащими пальцами у его лица, убирая локоны подальше от глаз. Гарри нежно взял ее за запястья и потянул на себя в то время, когда вставал. Они оба поднялись на ноги, и парень, подхватив Мэри на руки, направился в дом.

Гарри занес ее холодное тело в спальню. Она была неподвижна и напоминала безжизненный труп своим стеклянным взглядом и холодной плотью. Стайлс развязал шнурок от ее кеда Converse и бросил его у кровати. То же самое произошло со вторым кедом. Ненадолго Гарри удалился, а когда вернулся, принес полотенце и принялся обтирать холодные, мокрые ноги девушки. Он повесил полотенце на дверь от ванной комнаты и подошел к кровати. Аккуратно стянув с Мэри юбку, он укрыл ее одеялом, плотно подмяв, чтобы вода, которая осталась, впиталась, и чтобы девушка согрелась как можно скорее. Затем он быстро высушил ее волосы полотенцем и стянул с нее мокрую кофту. Все вещи Гарри развесил по комнате, чтобы к утру они высохли, и их легко можно было найти. Когда пододеяльник промок, Гарри притащил другой вместе с новым одеялом и, накрыв им Мэри с ног до шеи, просто прилег рядом. Он уставился в потолок и подумал, что она должна вскоре согреться. Его мучили мысли о том, что она захочет воплотить свой бред в реальность. Но, решив, что сам бредит, Стайлс прогнал эти мысли из своей головы.

– Спасибо, – послышался хриплый голос слева.

Гарри сразу повернулся на бок, чтобы посмотреть на своего бельчонка, но она медленно моргала глазами. Видимо, хотела спать. Мэри потянулась к его руке и, притянув ее к своему лицу, поцеловала тыльную сторону его ладони. Она прижала его теплую руку к своей холодной щеке и, как показалось Гарри, уснула.

Приблизительно через двадцать минут такой идиллии парень встал с кровати и подошел к окну. В небе виднелись молнии, и дождь лить не прекращал. Схватив при входе выпавший из кармана телефон, Стайлс направился к двери. Но как всегда в неудачный момент ударил гром. Гарри продолжил свое направление и, когда он покрутил ручку двери, та скрипнула. Послышался протяжный стон, заставивший парня замереть.

– Не уходи, – прошептал знакомый голосок, и у него в груди что-то с силой сжалось. – Пожалуйста, останься этой ночью со мной.

– Ты правда хочешь этого? – не без серьезности в голосе спросил Гарри.

Но один ее жалобный взгляд объяснил ему гораздо лучше слов.

Слова. По ним никогда не поймешь. Правдивы ли они. Лживы ли они. Слова могут быть брошенными, а могут быть бережно подаренными. Но мы не знаем наверняка, какие они. У нас два варианта: верить или не верить. Нужно верить поступкам, но не словам. Слова – это лишнее в нашем мире. Слова могут произносить только люди. А люди могут только лгать.