Шрифт:
«Будет нелегко…» — думает Жюли.
Она смотрит на женщину, которая когда-то была популярна не меньше Мэри Пикфорд. Джина Монтано съежилась, скрючилась, но в ее сильно накрашенном лице осталось что-то молодое и очень живое благодаря не утратившим блеска глазам, выражающим радость жизни. Маленькая цветочница из неаполитанской гавани состарилась, но совсем не исчезла. Джина протягивает Жюли бонбоньерку с шоколадными конфетами.
— Надеюсь, ты любишь полакомиться. С любовью мы покончили, осталось наслаждаться сладким.
Джина весело смеется, спохватывается, прячет лицо за ладонями. Руки никогда не были самой красивой частью ее тела, а теперь они еще и изуродованы артрозом. Она перехватывает взгляд Жюли и печально кивает.
— Видишь, мы похожи: не пальцы, а крючья. Глории повезло больше?
— Намного.
— Прости.
— Ничего, я просто констатирую факт.
— Хотелось бы ее повидать.
— Так в чем же дело? Наш остров совсем недалеко. Глория будет рада… В «Приюте» вы встретите множество почитателей. Вчера я беседовала с одним другом, речь случайно зашла о вас, и он… знаете, что он сказал?
Джина не сводит с Жюли глаз. Она жаждет похвалы, как ребенок куска именинного торта.
— Так вот, он сказал: «Монтано была настоящей звездой. Таких больше не делают!»
В порыве благодарности Джина хватает руку Жюли и подносит ее к губам.
— Я тебя обожаю, правда. Приятно, когда тебя хвалят. Мой телефон молчит уже много месяцев. Забвение, дорогая, полное забвение. Никто этого не поймет. О, прости, mia cara, тебя я в виду не имела, но ты наверняка свыклась за столько лет. А вот я… Последний раз обо мне вспомнили два года назад, когда понадобилась совсем старая старушка на роль паралитички. Не слишком заманчиво и совсем не почетно, но меня это не смутило. На меня напялили лохматый парик, я вынула зубные протезы, и получилась фея Карабос! Жаль, что сегодня злые ведьмы больше не интересуют ни киношников, ни телевизионщиков, так что Джина тоже не нужна. Finita la comedia!
Она достает из кармана кружевной платочек, благоухающий жасмином, и промокает глаза, потом протягивает руку к Жюли.
— Помоги мне подняться, а то меня после нападения ноги плохо держат. Пойдем, я покажу тебе квартиру. Здесь мой кабинет… Теперь делами занимается поверенный… Это гостиная, тут книги, кассеты, старые фильмы, но я их больше не смотрю.
Она останавливается и признается горьким тоном, наставив на Жюли указательный палец.
— Я потеряла вкус к жизни. Мне страшно. Видишь там, на консоли, мои документы? Я не решаюсь к ним прикоснуться! Мне вернули паспорт и удостоверение личности — их выловили из сточной канавы.
Жюли решает полюбопытствовать, раскрывает испачканный в грязи паспорт и пробегает глазами строчки.
«Джина Монтано… родилась в… родители… 1887».
«Отлично!» — улыбается про себя Жюли. Джина тянет ее за рукав.
— Идем, я покажу тебе кухню. По правде говоря, большую часть времени я провожу именно там.
При виде завешанных киноафишами стен Жюли не может скрыть удивления. Джина в объятиях Тайрона Пауэра. [13] Джина в «Пылком Везувии» рядом с напомаженным актером, в леопардовой шкуре. Джина в «Тайне бунгало», целится из револьвера в выпрыгивающего из окна мужчину… Повсюду — от пола до потока — поцелуи, сладострастные объятия и написанное крупными буквами имя — ДЖИНА МОНТАНО.
13
Тайрон Эдмунд Пауэр-мл. (1914–1958) — американский актер, известен романтическими ролями в классических голливудских фильмах 1930–1950-х гг.
Джина тоже смотрит на старые картинки, молитвенно сложив пухлые ручки.
— Вся моя жизнь, — шепчет она. И добавляет беззаботным тоном: — Все они — Шарль Буайе, Эррол Флинн, Роберт Монтгомери, Роберт Тейлор [14] — держали меня в объятиях. Я помню каждого. Куда уж тут переезжать…
— Вовсе нет, — возражает Жюли. — У меня появилась отличная идея: вы должны поселиться в «Приюте отшельника», рядом с нами.
— Слишком поздно. Слишком, уверяю тебя. Знаешь, меня навестил сын — заскочил между двумя рейсами. Он готов купить мне квартиру в другом доме, но нельзя же провести остаток жизни, перебираясь из одного жилища в другое, хоть я и цыганка… Шикарная, но цыганка. И вообще, мне пора на кладбище.
14
Знаменитые киноактеры, чьи звезды находятся на голливудской «Аллее славы».
Одинокая напуганная старушка плачет, прислонившись к своей гостье, плачет — и не может остановиться.
— Спасибо тебе, — шепчет она. — Спасибо, что пришла… Ты права. Возможно, я найду покой среди вас, если меня захотят принять в ваше «братство». Выпьешь кофе? Я сделаю тебе эспрессо. Садись вот там, рядом с плитой.
Джина успокоилась. Она кивает на одну из афиш, где изображена повозка первопоселенцев, окруженная воинственными индейцами, рядом с убитым кучером сидит молодая красавица и целится из винтовки в «краснокожих».
— Фильм назывался «Зов Запада». Забавно, правда? Я уже тогда искала землю обетованную. Сколько сахара?
Она садится рядом с Жюли, смотрит ей в глаза с тоской и надеждой.
— Думаешь, они согласятся?
— Почему бы и нет… Нас с Глорией приняли.
— Это не одно и то же. Вы обе были несравненными исполнительницами.
— И стали почетными «экспонатами».
— Боюсь, мои романы, любовники и разводы могут кое-кому не понравиться.
— На этот счет не беспокойтесь! Глория выходила замуж пять раз, да и драм в ее жизни хватало… Жених моей сестры погиб в Вердене, муж-еврей был депортирован, другого мужа убили эсэсовцы, последний покончил с собой, а еще один… С ним тоже что-то стряслось, не помню что именно.