Японец, заметив что я на него смотрю помахал свободной рукой. Одет он был в светлый пиджак. А в другой руке держал свернутый серый плащ и сумку с ноутом.

Коджима улыбался. Приветливо. По японски.

Я махнул ему рукой. Зла на него я не держал. Мужик делал игры. Гениальные, как и вся его команда, как минимум тысяч пятнадцать-двадцать человек еще. Чего на него обижаться? Что он слишком реальную игру сделал? Или что его персонажи стали имитировать разум? Чему я правда не верил. Тест тьюринга компы давно прошли. Да и покруче тесты тоже. Можно здорово обмануть человека выдавая ответы компа за реального собеседника. Фиг отличишь, если у тебя нет степени по нейропсихологии. Видимо это невероятное предположение чем-то им льстило, раз они на него купились. Объясняло проблемы и неспособность их решить. Взбунтовавшаяся игра. Это же надо!

— «Здрастуйте», Андрей Юсапавич!

— Здравствуйте, Коджима-сан. Как поживаете? — довольно нейтрально спросил я. — Решили проблему мистера Росфеллера младшего?

— К созалению нет, пока нет, Андрей Юсапавич.

— Вы меня поджидали тут? — спросил я в лоб без обиняков, выпрямившись и наконец отдышавшись.

— Да, моя должен признатся Андрей Юсапавич.

— Бросьте, Коджима сан, — я сделал неопределенное движение рукой и повторил: — Бросьте говорить по русски. Вам же тяжело. Мы вполне можем и по английский поговорить. Японским я, к сожалению, не владею, хотя и хотел его всегда выучить.

Коджима расплылся в улыбке и перешел на английский. С акцентом правда, японцы ужасно говорят по английскии из-за каких-то языковых особенностей, но зато не спотыкаясь и не коверкая слова.

— Вы правы, Канис Лупус. Мой русский ужасен. И будет только тормозить наше обсуждение.

Мы почти синхронно начали движение по дорожке парка, где я совершал послеполуденные пробежки. Обсудить это на ходу, было самое то. Не скажу что у меня не было желания обсуждать эту проблему. Интересно же черт возьми!

Секунд десять мы молчали. Потом Коджима продолжил тему:

— Я наводил о вас справки. Вы — необычный человек, Андрей-сан.

— Что вы имеете в виду? В мире тысячи поединщиков с таким же игровым прогрессом, что и я. Я далеко не уникален.

— Нет-нет, уважаемый Андрей-сан. Хотя ваше утверждение спорно, я имел в виду другое. Вашу, э-э благотворительность.

— Я бы не хотел это обсуждать, — несколько охладив свой тон сказал я.

— Простите. Это конечно не мое дело. Мы не знали что вы все свои игровые капиталы потратили на благотворительность. Но это очень важно в данный момент. Росфеллер-сан расставил неправильные акценты при разговоре с вами. Мне очень жаль. Для него, как финансового стратега, это очень большая оплошность.

— И что это изменило бы? Вы предложили бы больше?

— Нет. Мы бы ничего не предложили. В таких обстоятельствах, человек готовый помочь сам выбирает себе награду. Это было большой ошибкой попытаться купить человека, который имеет столь необычный кодекс виртуального воина. Не могу не сказать, что я восхищаюсь вами, Андрей-сан. Простите меня, что я присутствовал при столь оскорбительном для вас предложении от Альберта-сана. Это было неприемлемое предложение для воина. Для солдата — да. Но не для воина.

— И какая разница между солдатами и воинами. Я думал это одно и то же, — странные речи Коджимы о воинах меня забавляли. Мы явно были не в эпохе Эдо для таких разговоров.

— Нет-нет, — Коджима замахал руками, чуть не уронив ноут, — у воина есть сердце. Всегда! У солдата — нет. Преданность солдата можно купить. Воина — нет. Только заслужить! Мужеством.

— И к чему эти разговоры, Коджима-сан? Хотите мне польстить, чтобы я согласился на предложение одного из мировых супер «кровососов»?

— Нет, Андрей-сан. Я бы просто хотел вашего сотрудничества в этом деле. Если вы не можете это сделать ради мистера Альберта, сделайте это ради ребенка. Дитё не виновато, что родилось в этой семье. Или ради такого старого человека как я.

— Ради вас?

Коджима наклонил голову подтверждая свою несколько абсурдную просьбу. Он был мне никем, чтобы я лез за него в петлю.

— Я чувствую свою ответственность за смерти этих людей, — продолжил он. — Вы знаете, Андрей-сан, как я это чувствую? Я больше всех виноват в этом. Это работы моей группы были реализованы в алгоритмах саморазвития. Я — оплошал!

— Тпру-у! Перестаньте себя казнить, Коджима, — я успокаивающе положил ладонь ему на плечо. Ощущение было такое, что Коджима собирался себе сделать «сепуку» — экзотическое ритуальное самоубийство самурая. — Игра нелегальная! Вы об этом забыли? Кто просил этих детишек играться с «драконом»? Или может мистер Росфеллер не знал про опасность этой игры?

— Расскажите мне обо всем по подробнее, Коджима-сан, — сказал я после недолгого молчания, когда погрустневший японец взял над собой контроль. Я думал он сейчас заплачет.