Отказ Динни играть на скрипке чрезвычайно обеспокоил Хизер. Если ей не удастся его обучить, она станет посмешищем в глазах Мораг, а этого Хизер не перенести. Она и так дрожала от мысли, что противнику может стать известно о поражении в ирландском баре.

«И зачем я только похвалялась перед чертовой Макинтошихой, что смогу научить эту бездарность играть на скрипке! Это меня его скрипка околдовала. У нее поразительное звучание! Но на этого тупицу я поставила честь клана».

— Давай, Динни. Надо учиться.

— Нет.

— Если ты не будешь учиться, Мораг Макферсон засмеет меня и весь клан Макинтошей, — вскричала Хизер, выходя из себя.

— Ага, — сказал Динни. — Так вот почему тебе так хотелось меня обучить! Как же я сразу не догадался, что должна быть и тайная причина. Так знай же: мне глубоко наплевать и на Макинтошей, и на Макферсонов.

Хизер проглотила это оскорбление и заговорила сладким голосом. Она молила, уговаривала, упрашивала, заклинала, подлизывалась, умасливала, и в конце концов воззвала к его тщеславию, сообщив, что со скрипкой под подбородком он выглядит видным мужчиной.

— Правда?

Хизер закивала.

— Очень привлекательным.

Динни расплылся в улыбке и Хизер поняла, что нащупала слабое место. Больше всего на свете Динни мечтал быть привлекательным.

— Я совершенно уверена, — продолжала она, — что если ты разучишь еще парочку мелодий и снова пойдешь в тот клуб, тебя тут же облепят ирландские девчонки. Даже на той неделе я заметила, что некоторые на тебя посматривали.

Динни взял скрипку.

«Я превзошла самое себя, — подумала Хизер. — Я заставила его полюбить скрипку». Она довольно поскакала вниз по лестнице, направляясь прямехонько в бар. На ступеньках стоял Кэл — он разговаривал с какой-то девушкой.

— Из тебя выйдет замечательная Титания, — говорил он. — Приходи на прослушивание. Тебе понравится. Ты станешь Королевой Фей, а сцена будет завалена цветами.

От упоминания цветов Хизер вспомнила о бывшей подруге. В Шотландии они обе очень дружили с цветами. Она решила слетать через дорогу и посмотреть, чем занимается Мораг.

А через дорогу Мораг и Керри слушали старые записи Лидии Ланч [11] и пили пиво. Керри рассказала Мораг о своем детстве в штате Мэн, о родителях, которые умерли, когда она была еще совсем юной, и не оставили ей в наследство ничего, кроме большой медицинской страховки, которая оказалась очень кстати.

— И с тех пор у меня нет денег. Я пыталась зарабатывать искусством здесь, в Нью-Йорке, но безуспешно. Это ужасно обескураживает.

Последним художественным проектом Керри был заказ каких-то друзей Кэла: они просили ее оформить обложку к альбому, который выпускали на свои деньги.

— Я нарисовала прекрасную женщину по мотивам Венеры Боттичелли — кстати, она похожа на меня, — лежащую на постели из розовых лепестков. Вышло чудесно, но музыканты сказали, что такая обложка не сочетается с названием альбома.

— А как он назывался?

— «Жарь, еби и убивай». Мерзкая пластинка.

Это было последнее коммерческое предприятие Керри. С тех пор она жила практически без денег. Теперь Мораг помогала Керри воровать товары с полок, таскать деньги из касс, чтобы платить за квартиру, и жизнь стала немного легче.

— Скажи, Мораг, ну где мне найти красно-желто-оранжевый валлийский мак? Без этого мака кельтский алфавит будет неполным, а он должен быть полным, если я собираюсь победить Кэла на конкурсе.

Произнеся его имя, Керри в ярости швырнула на пол индейскую головную повязку. Мало того, что он отверг ее из-за калоприемника, он еще и устроил эту диверсию с цветком.

Магента дошла до скверика на Хаустон-стрит и присела на скамью свериться с трактатом Ксенофонта. Рядом бродили голуби, клевали крошки. Не успела она начать читать, как ее окликнул знакомый нищий. Он оторвался от мытья ветровых стекол на перекрестке и неспешной походкой подошел к ней.

— Что это у тебя? Ксенофонт? — он расхохотался. — Ксенофонт — дерьмо. Все новейшие литературные и археологические исследования показывают, что его роль в экспедиции сильно преувеличена.

Магента не стала слушать дальше. Она проверила, что свежий трофей, бесценный цветок с тремя соцветиями, надежно спрятан в пластиковом пакете, и зашагала прочь.

— Погоди, вот доберется до тебя Джошуа! — прокричал он ей вслед.

— Оказывается, вчера из-за прорыва канализации на Лонг-Айленде было закрыто три пляжа. А на комитет здравоохранения округа Нассо обрушился шквал звонков от людей, отравившихся моллюсками.

Мораг читала газету; Керри потерпела фиаско с гитарным соло. Любовь к «Нью-Йорк Доллз» была в ней неистребима, и окончательно Керри не сдастся никогда.