Советская артиллерия, по мнению немцев, выпустила около четырех сотен снарядов по конвою, входу в гавань и батареям. Временами немецкие пушки брали своих советских визави под обстрел, расстреляв около полутысячи снарядов, из них более половины осветительных.

С советской стороны в начале боя было перепутано направление движения конвоя (что неудивительно, принимая во внимание нелепые эволюции немцев). Считалось, что он покидает Петсамо. Все началось с того, что в 16:28 в направлении залива Петсамонвуоно якобы были услышаны пароходные гудки. Через полчаса начальник штаба СОР приказал обстрелять пристань Лиинахамари и вход во фьорд. В то же время, было объявлено, что в район вышли советские катера (морские охотники и торпедные катера), так что прожекторам светить запрещалось.

В 17:08 батареи №221 и №232 открыли огонь по входу в залив. Батарея №140 не стреляла, так как с ней не было связи. По той же причине с нее продолжал светить прожектор, который вскоре обнаружил транспорт противника на дистанции всего 52 кабельтовых - необычайно близко по сравнению с предыдущими боями. В тот же момент был открыт огонь, по транспорту же стала целить и 221-я батарея.

Почти сразу транспорт стал делать поворот на север, затем в него было замечено три попадания, от которых на корме начался пожар. В 17:25 он скрылся в снежном заряде и тумане. Тем не менее, сквозь пелену временами проглядывало пламя, по которому еще немного продолжала стрелять батарея №140. Видимость к тому времени упала до 20 кбт. На тот момент тремя советскими батареями было израсходовано почти полторы сотни снарядов.

Только в 20:26 с поста СНиС снова увидели горящий транспорт, между ним и заливом Петсамонвуоно курсировали катера. Начальник штаба приказал батареям №221 и №232 выпустить по 30 снарядов для создания неподвижной огневой завесы, а третьей батарее стрелять по горящему транспорту - причем для нее расход боезапаса был не ограничен. Приказание было выполнено почти сразу, причем снежный заряд к тому времени прошел и со 140- й батареи увидели сразу два горящих транспорта! Один находился в 64, другой - в 97 кбт. Тот, что был ближе, подвергся обстрелу и в течение ближайших десяти минут получил два прямых попадания. Горящим, он зашел за мыс Кяскюниеми. Тем не менее, уже после этого наблюдатели видели еще одно попадание, через пять минут за ним последовало еще один, и сразу - сильный взрыв. В 21:00 судно, оцененное в 6000-8000 т водоизмещения, якобы затонуло.

Пароход «Вестзее»

Немецкий транспорт, укрытый дымовой завесой

В это время начал сказываться ответный огонь немецких батарей. Вскоре после зафиксированной первой победы снаряд противника попал в бруствер первого орудия батареи №140. Оно замолчало.

К 21:17 второй горящий транспорт находился на прежнем месте, на запад от Среднего, на дистанции 97 кбт. Противник пустил с берега две красные ракеты, а через полчаса открыл огонь по своему судну осветительными снарядами. Примерно тогда же в заливе Етелямуки был обнаружен еще один горящий транспорт. Хотя сначала начштаба СОР отдавал приказ не стрелять, он быстро переменил решение. 140-я батарея должна была обстрелять то судно, которое горело на западе, а 221-я - взять под огонь транспорт в Етелямуки. Приказ тут же выполнили, почти сразу наблюдая попадание снаряда с 140-й батареи в цель. Затем на батарее случилось неполное сгорание пороха на орудии Ng2. Противник к тому моменту вел интенсивный огонь по тому же транспорту, а также огневым позициям наших батарей. В 22:41-22:50 советские артиллеристы прекратили огонь. Горящий транспорт несло ветром на север. Вскоре после 23:00, когда транспорт приблизился на 62 кбт, начштаба дивизиона приказал снова открыть огонь. За 15 минут по нему было достигнуто еще пять попаданий, после чего судно взорвалось с большим пламенем и разломилось на две половины. Носовая часть затонула сразу, а кормовая - через четверть часа.

Без пяти минут полночь батарея №232 открыла огонь по горящему транспорту, находящемуся в 82 кбт. от нее. Вскоре после полуночи огонь открыла 140-я батарея (на ней вернули в строй первое орудие). 232-я батарея периодически прекращала стрельбу и вновь начинала ее. Постепенно горящий остов приближался к советскому берегу, и в 02:39 был зафиксирован на дистанции 50 кбт. К тому времени в него попали восемь раз. То, что осталось от судна, приблизилось к острову Хейнесаари. Когда по нему стали стрелять немцы с мыса Романов, командующий СОР велел стрелять только в том случае, если транспорт снова начнет удаляться. В 05:32 судно скрылось за Хейнесаари, пожар потух - оно наконец затонуло.

В качестве результата 113-му Отдельному артиллерийскому дивизиону записали три утопленных транспорта: 6000-8000 т, 10000 т и 5000-6000 т соответственно. Расход боеприпасов был рекордным, особенно на 232-й батарее, где потратили 267 фугасных снарядов. 140-я выстрелила 108 фугасных и 73 осколочно-фугасных, 221-я - соответственно 8 и 113. Противник, как считалось, выпустил по огневым позициям 140-й батареи 287 снарядов, по 221-й батарее - 200 снарядов. Прожекторам досталось всего 29 штук. Еще 82 были отправлены немцами по своим пароходам. Ущерб ограничился повреждением одного прожектора - счет был явно в нашу пользу, причем с большущим перевесом.

Расчет 130-мм орудия ведет огонь (снимок сделан на батарее №39 под Одессой летом 1941 г.)

130-мм орудие батареи №221 на полуострове Рыбачий (современное состояние)

Таким образом, два на первый взгляд отрицательных фактора сыграли на руку советской стороне. Во-первых, густой туман, обычно укрывавший противника и помогавший ему пробраться во фьорд вне поля зрения наших артиллеристов, теперь заставил ошибаться капитанов вражеских судов. Во-вторых, постановка минного поля в стороне от обычных маршрутов позволило ему как бы оставаться «в засаде». Если бы мины очутились там, где надо, постоянно работавшие тральщики смогли бы вытралить их. В крайнем случае, на них подорвался бы какой-нибудь мотобот из числа ежедневно сновавших на батарею на полуострове Нурменсетти и обратно, либо немцы просто закрыли бы судоходство на время основательного траления. В любом случае двух утопленных крупных пароходов в этом случае не случилось бы.

Может показаться, что особых заслуг в данной победе у артиллеристов нет, но это не так. Случись все это далеко у вражеского берега - конвой просто не пошел бы дальше при такой отвратительной видимости. Плюс, даже подорвавшиеся на минах суда, скорее всего, затащили бы в порт буксирами и смогли бы посадить на мель где-то в гавани, чтобы потом залатать, поднять и увести. Стрельба артиллеристов - даже если принять, что реально они не смогли нанести снарядами фатальных повреждений и все сделали мины - не позволила немцам организовать полноценные спасательные работы. Поэтому заслуга в большой победе несомненна как у катерников, так и у артиллеристов.