– А у меня папы нет, - неожиданно сказала девочка.

– Но был же, когда-то, - охотно вступил в беседу Олег Панфилович, обдумывая как заманить девчонку, - у всех детей были отцы.

– А у меня не было, - возразила Даша, - может он и был, только кто - даже сама мама не знает.

– Ты одна у мамы?

– Нет, нас трое. Только братья еще маленькие. Мама с ними у вокзала просит. А меня с вокзала менты гоняют. А мама, если я мало приношу, дерется!

– А сколько ты самое большое собирала?

– Ну, тысяч двадцать. Да еще стащишь чего-нибудь...

Девочка осеклась, но майор успокаивающе улыбнулся:

– Ты не бойся. Я же понимаю, что у тебя жизнь не легкая. Тебя, наверное, потому и с вокзала гоняют?

– Ага. А как вы догадались?

– Догадаться не трудно, у вокзала легче чего-нибудь стащить. Но и на рынке тебя, наверное, не слишком-то любят?

– Когда как. Вот черножопые, те - да! А наши подают немного. И пьяные. Только я сильно пьяных боюсь. У мамы дядя Петя ночует, так как напьется, все хватается. Я один раз из-за него даже на улице ночевала.

– А что же мама?

– Да она вперед его напивается и сразу спит, ничего не слышит. Он раньше всегда вместе с ней спал, а сейчас не всегда...

Мороженное кончилось, но доверительный разговор Момот прекращать не хотел. Он снова застегнул пиджак, чтоб не было видно его возбуждения, попросил девочку:

– Даша, что-то устал я немного - весь день на ногах. Пойду в гостиницу.

– Ой, а мне с вами можно?!

– Почему нельзя. Только надо у твоей мамы разрешение спросить.

– Не надо спрашивать. Она только рада будет, что меня нет. Она специально меня из детприемника так долго не забирала. Она меня не любит.

– Почему ты так думаешь?

Даша потупилась:

– Ну, денег мало приношу... Вы меня не прогоните, если я правду скажу?

– Что ты! Ты мне дочку напоминаешь. И ты же ни в чем плохом не виновата.
– Момот догадывался, о чем хочет сказать Даша. Он заранее балдел от такой удачи - девчонка, похоже, уже попробовала мужика.

– Ну, она меня к дяде Пете ревнует вроде как. И злится, что я еще мужиков не вожу за деньги. А я не хочу так. И не умею. И боюсь!

Майор решил не напрягать больше девчонку. Ему было ясно, что Дашу трахали, да возможно и не один раз. Возбуждение его стало так велико, что он прикрыл снял пиджак, прикрыв пах, попросил девочку подождать, пока он сходит в туалет, торопливо зашел в кабинку, вынул член и почти мгновенно кончил.

– Даша, - сказал он, вернувшись и немного успокоившись, - ты не сердись, но мне с тобой в таком виде по городу ходить неудобно. Давай купим тебе какое-нибудь дешевое платье. Вон, в той палатке, вроде, продают что-то детское.

Платье Даша купила сама. Это китайское барахло обошлось Олегу Панфиловичу всего в тридцать тысяч. Они зашли в скверик, Даша отбежала "в кустики" и вернулась счастливая. Стоптанные тапочки в глаза не бросались, поэтому Момот решил больше не тратиться.

Девочка обрадовалась, когда он сказал, что должен еще на день-другой задержаться в городе. Она боялась его потерять и охотно согласилась притвориться его племянницей, чтоб пожить в гостинице.

– А то еще возьмут, да милицию вызовут, - на всякий случай пригрозил Момот, - насидишься в детприемнике.

Даша вела себя так, будто и в самом деле знала Момота всегда: легко перешла на ты, звала его дядя Олег. Майор был очень осторожен в своих "шалостях". Насмотрелся в зоне на тех, кто сидел за растление малолетних.

То, что он собирался сделать с Дашей, каралось сурово - по статье 117 уголовного кодекса, по самой строгой части этой статьи. Попадись Момот - червонец ему обеспечен. А любителям взламывать "мохнатый сейф" на зоне живется плохо - их обычно опускают еще в следственном изоляторе. На опущенных майор в своей санчасти тоже насмотрелся, особенно на молодых, которых трахали часто и грубо. У петухов от такого обращения начиналось воспаление ануса, приходилось делать операцию. Зэки рассказывали медицинские подробности такой операции с присущим им юмором: щипцами кишку оттянут, чик ножичком, и через неделю петушка можно трахать, как целку.