В какой-то момент его взгляд опустился на предмет, лежавший на груди Мелмоха, такой же, который он обнаружил на своей груди, когда очнулся. Карта, кристаллическое пластина таро, используемая псайкерами для предсказаний будущего и судьбы, уготованных Императором. Стоя над прибывавшем в коме эпистолярием, Керш поднял карту и повертел ее в руках. На ней была изображена огромная, украшенная рунами колокольня, величественная и древняя, окруженная величественными терранскими ульями. Слова «Campana Spiritus-Perditus» слегка закрывали картинку, но Керш хорошо знал это место. Его знал каждый Адептус Астартес. «Колокол потерянных душ» на святой Терре, расположенный в «Башне героев», и звонивший только в случае смерти истинных героев Империума.

Керш почувствовал холод. Неестественное отсутствие жара в воздухе. Подняв взгляд, он увидел призрака, стоящего на другом краю кушетки и смотрящего на псайкера. Через мгновение фантом перевел взгляд на труп-капитана. Послышался звук стука зубов, и глаз призрачного воина стал излучать красное сияние.

– Значит, это – твоих рук дело,- произнес Керш, показывая призраку карту таро.

Фантом не отрывал от него взгляда, не давая своей жертве ни единого знака.

– Что это значит? – потребовал ответа Кнут.

Призрачный воин молчал.

– Я хочу знать, что это, ты, унылый, не на что ни годный улбюдок.

И снова фантом не ответил. Он просто наблюдал за яростью, разгоравшейся в груди труп-капитана, сохраняя при этом холодное спокойствие. Керш отвернулся. Он снова взглянул на карту, а затем – на фантома. Он ожидал, что тот исчезнет, но его призрачный преследователь, не двигаясь, стоял на месте.

– Фальшивый проповедник, - произнес Керш с нарастающим раздражением. – Сначала я думал, что ты – отголосок Тьмы. Что-то, что я прихватил с собой, оставив безумие позади. Затем – что ты – результат хирургической ошибки, галлюцинация, вызванная неправильным использованием дрели и скальпеля. На какое-то мгновение я подумал, что у тебя есть ответы на все вопросы. Что ты преследуешь меня по какой-то определенной причине, и я должен понять ее. Какой-то великий план. Теперь мне кажется, что я попросту проклят. И призрак, вроде тебя, наслаждается, угнетая меня своим присутствием. Тебя развлекают мои страдания?

Фантом перевел взгляд на Мелмоха и снова уставился на Керша. Он поднял указательный палец, кость вышедшую из трещины на броне, и указал на таро в руке Сдирателя. Картинка начала растворятся, пока полностью не исчезла.

– Снова темные знамения? Ты не можешь выражаться точнее, упрямый ублюдок?

Пальцы, державшие таро, образовали кулак, и труп-капитан ринулся вперед, намереваясь нанести удар. Но, вместо керамита, его костяшки встретила пустота. Но что действительно ужаснуло Кнута – это тот факт, что фантом действительно находился здесь, а не был плодом его воображения. Инстинктивно одернув руку, Керш прижал ее к груди. Сдиратель вздохнул с облегчением, почувствовав под рукой жар живой плоти. Неожиданно, свечи, освещавшие помещение, потухли. Комната заполнилась тьмой, не доступной даже улучшенному зрению космического десантника. А затем во тьме появилась красная точка, глаз фантома, и зафиксировалась на Сдирателе. От призрака исходило неестественное сияние, а на броне плясали языки вечного пламени. Керш молча наблюдал за происходящим, не в силах отвести взгляд. Пламя окружало труп-капитана, создавая вокруг него инферно. Огонь в груди фантома завораживал Керша, и глаза Кнута медленно закрылись.

Когда Сдиратель снова открыл глаза, фантом исчез. Свечи снова зажглись, и комната снова озарилась тусклым светом. Кнут оперся на кушетку и коснулся пальцами своих шрамов. Открылась дверь, и вошел Ишмаил. Встретившись взглядом с труп-капитаном, он подошел к каменной лавке, лицо плети было темным, словно после шторма. Встав напротив Мелмоха, Ишмаил поднял свой окровавленный меч, лежавший на лавке. Его взгляд на мгновение задержался на клинке.

– Хочешь закончить начатое, плеть отделения Ишмаил? – издевательски произнес Кнут.

Слегка поколебавшись, Ишмаил повернулся к Кершу.

– Мелмох проснулся, - ответил плеть.

– Что? – произнес Керш.

Ответ плети застал его врасплох.

– Брат Мелмох, - произнес Ишмаил, в его взгляде все еще читались отголоски неповиновения, - в сознании.

Керш подошел к каменной кушетке. Действительно, глаза библиария были открыты, а взгляд уставился в потолок.

– Труп-капитан, - отсалютовал Ишмаил, прежде чем покинуть помещение.

– Мелмох, - приветствовал Эпистолярия Керш.

Библиарий сел на кушетке. Десантник облизнул губы.

– Я обезвожен, - произнес он.

Это была констатация факта, но Керш наполнил стакан из кувшина с водой и протянул его псайкеру. Приняв стакан, Мелмох сделал глоток, позволив струйкам воды пробежать по уголкам его рта.

– Апотекарион? – спросил он у Керша.

– Ты был в отключке, брат.

– Я слышал голоса, - отозвался Мелмох.

Керш напрягся.

– Здесь был брат Ишмаил...

– Ооо, - произнес Мелмох, уронив пустой стакан и схватившись за голову.

Наступив на осколки, Керш положил руку на плечо псайкера.

– Что случилось? Твой дар?

– Да, - пробормотал библиарий.

– Ты потерял его?

– Как раз наоборот, - произнес псайкер, - его лицо исказилось болью и напряжением.

– Твой уровень вырос?

Взгляд Мелмоха был пронизывающим, глаза – широко раскрыты, его слова эхом отдавались в голове Керша.

– Повсюду боль, такая, которую вы даже не можете себе представить. Не только в теле, но и в каждой части материи. Агония нашего невежества порождает дисбаланс в галактике. Действия, продиктованные горячей кровью и бессмысленной жестокостью – неумолимое желание нашего вида. Каждым болтом и ударом мы подпитываем зверя. Здесь и сейчас...