Никто сейчас не знает точно, когда между ними начались… отношения. Наверное, это было просто естественно для тех, кто борется вместе, для тех, кто одинок в этой борьбе, которую не так-то просто объяснить остальному миру. Возможно дело было и в том, что Ева-Мария напомнила Эвану Марию Магдалену, которую он сам защищал когда-то… в которую он был когда-то влюблён, хоть она и не знала об этом….

Трудно объяснить, в чём именно была причина. Но главное то, что в то время, когда легионы уже почти разрушили их тела, когда, казалось, что всё уже кончилось и этого просто не может случится… Ева-Мария забеременела. И со временем у них с Эваном родился сын, которого назвали Джеймс.

Роды были тяжёлыми, но Джеймс родился живым и более-менее здоровым, хоть никто этого не ждал… он остался жить и дальше. Но Эван Ремингтон и Ева-Мария к тому времени находились при смерти. И тогда они попросили Азмарию и Джошуа Кристоферов усыновить Джеймса. У них самих тогда ещё не было детей… после смерти их первого сына, Эрика.

Они усыновили Джеймса, а через два года у них самих всё же родилась дочь. Розелла. Маленькая красавица…. Но с Джеймсом Ремингтоном всё было не так-то просто….

Настоящие родители виделись с ним иногда, тщательно скрывая боль, что испытывали от разрушений. Но Джеймса, несмотря на то, что ему не было и пяти лет, обмануть было не так-то просто. Он всё видел, всё знал… но он не мог отвернуться от родителей, не мог бросить их и часто прибегал к ним в те дни, в которые ему запрещалось их видеть. Это были дни серьёзных кризисов и болей, дни, когда легионы были особенно активны, а страдания, испытанные Эваном Ремингтон и Евой-Марией особенно мучительны….

Когда они почувствовали, что близится их смерть, они попросили Джошуа и Азмарию не выпускать Джеймса из дома, но он всё-таки выбрался через окно и убежал в тот день к родителям… где стал свидетелем их мучительной смерти.

Думаю, это ужасное зрелище, которое он увидел в пять лет, нанесло ему глубокую травму на всю жизнь. Когда я размышляю над многими поступками моего отца, я прихожу именно к такому выводу.

В детстве эта травма не была особо заметна. Джеймс рос вполне обычным ребёнком. Вот только явно не хотел забывать о родителях… недаром он не менял фамилию, так и оставаясь Ремингтоном.

Долгое время он относился к Розелле как к младшей сестре. Но став старше, оба взглянули друг на друга по-новому. Тот, с кем ты был с детства, вдруг стал необычным, притягательным, интересным, новым… возможно, в этом и есть своеобразная прелесть. Многие девушки ищут мужей, похожих на отцов и братьев. Многие мужчины ищут жён, похожих на матерей и сестёр. Но Джеймсу и Розелле не требовалось ничего такого. Они не были родными братом и сестрой, поэтому дружба, зародившаяся в детстве, со временем переросла в любовь. Они не сомневались в своих чувствах, и поженились довольно рано. Ей было девятнадцать, ему – двадцать четыре. И почти сразу у них родился сын. Эрик Эван Ремингтон.

Он был назван в честь отца Джеймса и умершего старшего брата Розеллы. Это был спокойный, тихий и вежливый ребёнок, ласковый и добрый ко всем. Пожалуй, эти свои качества он пронёс через всю жизнь….

А через семь лет после рождения брата, на свет появилась я. Ева Магдалена Ремингтон.

Как я уже говорила, я родилась 26 марта, в день смерти Розетты Кристофер. Сначала меня хотели назвать в честь неё, но отец уговорил маму и бабушку на другое имя. Он взглянул мне в глаза, такие же серые, как у него. Такие же серые, как у его матери – Евы-Марии. И я получила имя в честь неё, в честь второй своей бабушки. Ева. А второе имя – Магдалена – мне дали в честь легендарной пророчице Ордена, той самой, с которой всё время сравнивали Еву-Марию.

Так отец связал меня со своей умершей матерью, надеясь увидеть во мне её черты, желая превратить меня в её подобие… иди же в подобие того выдуманного образа, который давно слился у него в сознании с образом его матери…. Джеймс Ремингтон совсем не думал о чувствах и желаниях своей дочери.

Я росла довольно слабым ребёнком, очень часто болела. Из-за моего хрупкого здоровья, вечных болезней меня часто сравнивали с дедушкой Джошуа. Сама я совсем не помню его – он умер намного раньше бабушки. О нём мне часто рассказывал старший брат, Эрик, который помнил его очень хорошо….

Из-за своих болезней я почти не ходила в начальную школу. Я почти не выходила на улицу, проводила всё время дома и много читала. В конце концов, такое времяпровождение стало казаться мне самым счастливым и я не желала променять его ни на что.

Дружба с другими детьми у меня не складывалась. Когда болезни, всё же, более-менее отступили от меня и я начала ходить в школу постоянно, я столкнулась с холодной каменной стеной. Хрупкая романтическая девочка не умела говорить и выглядеть, как все. Легко обижалась, воспринимая всё иначе. Меня прозвали психом за постоянные истерики. И я знала, что в обществе, в школе, меня никто не станет уважать….